Татьяна Ганнибал - Королева риверов

– А мы, с Ороном, как раз говорили о тебе… – продолжила, улыбаясь королева Сежи, ласково оглаживая ладонью волосы дочери. – Завтра день твоего рождения, моё сердечко, я могла бы чем-то порадовать тебя?

– Да! – выдохнула Лаэтан, с надеждой вглядываясь в её лучистые серые глаза. – Ты, так давно не пекла мне ягодного пирога, а я о нём так мечтаю, так мечтаю, что он даже приснился мне этой ночью. Такой большой, ароматный, расчудесный, – Лаэтан нежно прижалась к матери, – ведь только ты умеешь испечь его удивительно вкусно.

Сежи с улыбкой поцеловала дочь в макушку.

– Ты просто умница, что позаботилась об этом, ведь и твой папа, ужасный сладкоежка, недавно вздыхал о том, что мы так давно его ничем не баловали.

Лаэтан подняла лицо вверх, прислушиваясь к чему-то далёкому.

– Папа идёт! Отвлеки его, а я пока, как следует, спрячу ягоды, пусть и ему завтра случится получить неожиданный подарок.

– Куда же деть аромат, который разлился теперь по всему дому?

Лаэтан на мгновение замешкалась, откинула прядь волос с лица и по-взрослому рассудила.

– Догадается обо всём… непременно. Но промолчит. Не лишит себя удовольствия получить завтра радость. Отвлеки его разговором, чтобы я пока не попалась на глаза.

Сежи вышла на порог, в волнующем предвкушении встречи.

– Моя Властительница? – невысокий загорелый мужчина, в светлых замшевых штанах и белой рубахе, отвесил ей полушутливый поклон, – Позволено ли будет мне приблизиться к королевской особе? – тёмно-синие глаза его взглянули в большие серые с трепетной нежностью. Мимолётным взмахом головы откидывая от лица длинную выгоревшую чёлку поднялся на крыльцо, собрал в свои ладони прохладные узкие кисти жены.

– Позволено. – запоздало прошептала Сежи чувствуя, словно тринадцать лет назад, мурашки бегущие по спине от его приближения.

Эйвор легко обхватил жену за талию, с урчанием довольного кота потёрся щекой о её щёку.

– О! – сказал он неожиданно с досадой, распуская объятия. – Я чую Орона… опять он был с тобой весь день?

– Надеюсь, ты не ревнуешь меня к неприкасаемому? – насмешливо сверкнула глазами Сежи.

– И не надейся! Конечно же ревную!

– Глупый, – Сежи коротко, но нежно, поцеловала мужа в губы. – Я уже давно сделала свой выбор.

– И с тех пор ни разу не пожалела об этом? – Король Охотников осторожно вновь притянул к себе жену.

– Ты лучший! – уверила Сежи, сопровождая сказанное новым поцелуем. – Ты – самый-самый.

– Но… я старею. – впервые решился он высказать вслух то, что давно мучило. – Мне уже сорок два, и в моих волосах, хоть это совсем не заметно, появляется седина.

– Всё в жизни изменяется… – подавив вздох сожаления, проговорила Сежи.

– Всё, – согласился он, почувствовав, как заколотилось её сердце. – Но только не ты… и не Орон. Вы оба остаётесь такими же, как много лет назад. Вы не стареете.

– Я мудрею. – попробовала она отшутиться. – Посмотри мне в глаза. – она насупила брови. – Разве ты и теперь дашь мне двадцать?

Эйвор невесело улыбнулся, кончиками пальцев разгладил её нарочитую морщинку и нежно поцеловал в лоб.

– Пусть будет, как будет. Ведь я знал, что ты не такая, как все… и жизнь миротворцев куда длиннее обычной человеческой. Просто я оказался не готов ко всему этому.

«А уж как я не готова…», – подумала Сежи, чувствуя тоску в сердце. – «Так не готова со временем пережить всех, кто мне дорог, что просто впадаю в отчаянье, которому нет конца и края!»

Из дома донеслось лёгкое предупреждающее покашливание.

– Властительница? – негромко окликнул Орон. – Могу ли я покинуть тебя до завтрашнего утра?

– Да хоть навсегда! – сердито отозвался Эйвор.

– Эйви! – тихо укорила Сежи. – Охранять нас – его работа. Уважай, пожалуйста, этот нелёгкий труд.

– Нелёгкий труд? – поморщился охотник. – Кому нужна эта охрана? Кто угрожает нам – арахонцы? Или те мыши и птицы, что водятся в наших местах? Так ведь он, при всём своём желании, мышь и за два шага не учует.

– Кроме видимых врагов, существуют невидимые, которые, подчас, куда опасней… – спокойно возразил миротворец, подходя ближе. – Ты же охотник… прости, Король Охотников, большой знаток только по обычной дичи. Ты никогда не мог отличить реальное от нереального, и для тебя даже самое простое наваждение – чудо.

– Неправда! – нахмурился Эйвор. – Я всегда легко разгадываю твои наваждения по духу. Тому духу, которого в них нет! Ты рисуешь только красивую картинку, забывая о многих мелочах. Мне даже кажется, что из всех органов восприятия у тебя остались только глаза!