Денис Пылев - Хроники Дракона в Нижних Подсолнухах

– Я вам человечьим языком сказал – резать себя не дам! А-а-а! – драконий вопль услышала Анника, спешащая назад с пучком заветной травы. Поняв, что дела приняли крутой оборот, несчастная вдова припустила со всех ног. Но все равно успела застать, как двери ее дома распахнулись и из них вылетела разношерстная толпа. Некоторые прямо с низкого старта задали стрекача, другие ползком преодолели последние метры, а остальные, вроде старосты, остались торчать головой в сугробе.

– Мы ж как лучше хотели, – расстроенно всхлипывали они, пробегая мимо вдовы.

Так что в дом Анника входила с противоречивыми чувствами. На полу были лужи воды, на одной стене виднелся след гари, вещи разбросаны, кровать сдвинута. Дракон нашелся за занавеской в ее комнате.

– Они ушли? – прошмыгал он. – Анника, они меня лечили… Всяким!

– Ну-ну, – успокоила его хозяйка. – Разве кто из них знает, как простуда лечится-то?! А я вот сейчас мигом тебе глинтвейна сварю. Меда липового с молочком горячим приготовлю. И будешь завтра как новенький!

– А кровь пускать не надо?! – Дракон едва не всхлипывал.

– Не надо.

– Тогда ладно, лечи, – успокоенный тихим голосом, дракон лег обратно в кровать. Кот подвинулся, освобождая другу место на подушке, где лежал, свернувшись клубочком. – А косу я им потом отдам, весной.

Весна! Сколько всего вмещает одно только слово. Дракон удивлялся этому факту, местные – не очень. Жизнь после зимы приходила в норму. Скоро начнется сев, да и других дел у жителей Нижних Подсолнухов невпроворот. Дракон о многих вещах даже не догадывался. Вообще, пребывание за городом, да не в пещере, а среди людей, его затянуло.

В груди появилось некое томление. Даже домашний бегемот, которого по ошибке все считали котом, мурчал, требуя ласки. А по ночам слышалось его басовитое мяуканье вкупе с остальными деревенскими котами. Глаза Анники казались бездонными и странно блестели. Дракон хотел уже поинтересоваться подобной переменой, но постеснялся. Пару таких взглядов он поймал от местных красавиц у колодца, куда ходил за водой от скуки. Взгляды понравились, хозяйки не очень. О чем он по простоте душевной и рассказал Аннике. Та по краткому описанию глазастых быстро вычислила адреса. Молнии из ее глаз сожгли половичок. Схватив скалку, она выскочила из дома со словами: «Я вам сейчас глаза-то повыцарапываю!» Далее следовала непередаваемая игра слов, в которой дракон еще путался. Ясно было только одно: не за горами крупный скандал!

И точно! Скоро по деревне пронеслась буря. Опытные прятались, неопытные глазели. Одним было весело, другим не до смеху. Дракон невольно опять оказался в гуще событий. Но по незнанию снова пропустил все веселье. Анника вернулась взлохмаченная, поцарапанная, но с трофеями. Далее следовала фраза, которой дракон опять не понял.

– Будут знать, как на чужое зариться!!! – После чего строевым шагом прошла мимо дракона в свою комнату. Было ему невдомек, что отец Анники был не из этих мест и старики ворчливо обзывали его таборитом [2] Табориты – радикальное крыло гуситов. Чешское реформаторское религиозное движение, названное по имени Яна Гуса и принявшее в 1419 году революционные формы. , но за глаза и вполголоса. Потому как здоровенный моргенштерн у того был всегда под рукой, и пускал он его в дело пару раз с неизменным успехом. Характер папочки передался и дочери, которую и до, и после свадьбы задевать народ побаивался.

Дракон переглянулся с котом. Кот флегматично дернул хвостом, зевнул, будто говоря: «Женщины!» После чего снова удрал к соседским кошкам. Дракон задумался. Не помогло. Решил выйти подышать свежим воздухом. Стоя на крылечке, он зажмурился от яркого весеннего солнца, как вдруг:

– Фьють, тум!

Дракон открыл глаза. Прямо возле его носа из стены дома торчала стрела. Все весеннее настроение испарилось в одну секунду. Перед его взором предстала парочка, о которой слышали все сказочные и не очень существа. Гензель и Гретель. Брат с сестрой. Сумасшедшие охотники за головами. Затянутые в черную кожу, обвешанные с ног до головы орудиями нелегкого промысла, они доводили всех подобных ему либо до ночных кошмаров, либо до костра. Гензель славился тем, что, получив деньги, не бросал начатое. А Гретель в их веселой компашке отвечала за поджоги.