Михаил Стародуб - Сказки старого дуба

– Что такое?! – встревожился ровно через минутку первый министр. – Я, кажется… задыхаюсь? Похоже, что я…

– Дух захватывает! – хлебнувши пустоты, схватился за сердце принц.

И все, кто был во дворце, помчались к границе. В сторону домика зеленоглазой девочки. Солнышко замирало, а впереди бежал первый министр, похожий из-за колючести более на ежа, чем на первого министра.

С утра королева-бабушка Розалия изучала редкие виды растений, днём сочиняла пирожки с непредсказуемой начинкой, вечером смотрела на звёздное небо, пытаясь представить, как и что происходит там, в млечных глубинах. Весь день она напевала, веселилась, прыгала то на одной, то на другой ножке. А если оставалось свободное время – читала книжки с картинками.

Зато её внучка – молоденькая принцесса Лютеция – утром начинала горько вздыхать из-за погоды, весь день ворчала по малейшему поводу, а к вечеру – уже ругалась вслух и совершенно без причины. Всё-то на свете ей было заранее известно, поэтому принцесса не хотела учиться. Но, главное, она с рожденья не понимала шуток, терпеть не могла песен и танцев, презирала игры, прыжки через веревочку и ничему не удивлялась. Народ прозвал её – «принцессой-колючкой». Впрочем, бабушка-королева называла принцессу Люшей.

Время от времени появлялись женихи. Все как один – красавцы и богатыри – принцы и королевичи из соседних стран. Они жили в гостевых комнатах дворца два – три дня, после чего влюблялись… в королеву-бабушку Розалию, муж которой, Пипин Храбрый, кстати сказать, погиб на войне двадцать лет тому назад. Каждый красавец-принц или богатырь-королевич рано или поздно просили руки бабушки Розалии.

Лютецию это не удивляло.

– Все мальчишки – дураки! – говорила принцесса-колючка и топала ногами, возмущаясь тем, что мальчишки так устроены с рожденья.

Однажды в столицу приехал молодой царевич из далёкой Северной страны. Был он не особенно красив, но чрезвычайно синеглаз и улыбчив. Никто не мог удержаться от ответной улыбки. Даже принцесса-колючка. Она (так уж случилось!) случайно встретилась с царевичем на большой дворцовой площади, где прогуливалась после сытного обеда. Улыбнувшись, принцесса Лютеция заглянула в глаза царевича и поняла, что влюбилась. А северный гость, раскланявшись с принцессой, отправился дальше, охотно улыбаясь направо и налево.

Представьте, вокруг засияли улыбки! Радостные, восхищённые, нежные, добродушные, ошеломлённые… все, как одна, неудержимые и (хочешь, не хочешь!) весьма продолжительные! Можно без преувеличения сказать: целый день на дворцовой площади каждый улыбался каждому.

– Немедленно объявите о том, что вы нездоровы! – потребовала Лютеция у королевы-бабушки. – Запритесь на двадцать замков в королевской опочивальне и никому не показывайтесь!

– Это ничего не изменит… – вздохнула бабушка, которая сразу поняла, в чём дело.

– Посмотрим! – топнула ногой принцесса, всё ещё продолжая улыбаться.

Вечером царевич явился ко двору, чтобы представиться и рассказать о далёкой Северной стране. Его встретила Лютеция в окружении свиты придворных. Принцесса была до странности улыбчива. Она не раздражалась по пустякам, ни разу не топнула ногой. Поэтому собравшиеся дамы и господа ощутили несвойственные им ранее душевный подъём и воодушевление! Вечер складывался на славу! Звенели шпоры господ офицеров, дамы восторженно восклицали, ахали и вздыхали. Грянул оркестр. Царевич пригласил принцессу на вальс.

– Я не умею танцевать… – призналась она.

– Жаль, – сказал он.

Многие ожидали скандала, но ничего особенного не произошло. Синеглазый улыбчивый юноша вежливо поклонился и, мгновением позже, закружил в танце кого-то из придворных красавиц. На следующее утро он, не прощаясь, отправился домой, в Северные края.

А принцесса Лютеция три дня подряд не покидала постель. Королева-бабушка навестила её.

– Не хочу тебя видеть! – объявила Лютеция, отворачиваясь к стене.

– Бедная Люша… – вздохнула бабушка.

– Убирайся! – закричала внучка.

– Я принесла подарок… – между прочим, сказала королева.

– Никто и ничто не сможет утешить меня! – твёрдо произнесла принцесса.

– Это – достояние нашего рода… – в руке у королевы была сложенная конвертиком, вполне обыкновенная, потёртая от времени тряпица. – Здесь хранится искра удачи, которая передается с незапамятных времён по женской линии. Отпустишь в небо – блеснёт серебристая молния. Бросишь на землю – взойдёт пламенный цветок. Будешь беречь и заботиться – однажды найдёшь под сердцем счастье.