Кай Умански - И снова Пачкуля!

Это происшествие само по себе вызвало всеобщее смятение.

Но когда пассажирская дверь отвалилась, и из лимузина хлынули, словно грязная вода из прочищенной трубы, вопящие гоблины, начался настоящий хаос.

В этот момент в дыру в стене въехала телега, и к и без того взрывоопасной смеси добавились ошалелый осел, всклокоченное Нечто, обиженный скелет и куча яиц.

Потом было много чего. Двери гримерок распахнулись, и разномастные конкурсанты помчались на сцену.

Пачкуля увидела гоблинов.

Клык Чудо-пес увидел Дадли.

Стародавние враги увидели друг друга и поспешили нарушить шаткое временное перемирие. Грех было упускать такую возможность, когда под рукой столько яиц.

Али Пали бегал кругами, пытаясь обрести хотя бы видимость контроля над ситуацией — но эта битва была проиграна заранее. Бренда, подобрав розовые юбки, бродила посреди всего этого, хватала гномов и элегантно сталкивала их лбами.

Амедео Вампирьяни продолжал снимать, а древесный демон носился по залу с микрофоном, фиксируя шокирующие события на пленке. «Непутевые ребята» продолжали играть, несмотря ни на что.

Мы не будем распространяться о драке между Шериданом Немочем и Скоттом Мертвецки, которая произошла намного позже. Поводом, кажется, стала неуплата аренды. Нечто пыталось их разнять, но у него ничего не вышло.

Мы не хотим знать, как бедная Шельма потеряла самообладание и разревелась от нервов, а потом наступила сама себе на ногу и обвинила в этом Пачкулю.

И нам, конечно, не интересно, как Бренда выставила себя на посмешище. И что Клык Чудо-пес, подстрекаемый Хьюго, сделал с Дадли. И как ведьмы и волшебники затеяли перебранку, которая закончилась тем, что они вышли на улицу и устроили магическую разборку, в результате которой сгорел банкетный зал «У черта на куличиках».

И мы уж точно не хотим знать, что Пачкуля сделала с гоблинами. Достаточно сказать, что конец у всей авантюры был весьма неприятный, а Пачкулина гитара после этих событий пришла в негодность.

Все, что случилось, случилось, и всем, кто участвовал, потом было очень стыдно. Встречая друг друга в лесу, они только сконфуженно переглядывались.

А что же зрители у экранов колдовизоров?

Они, конечно, были возмущены. Бардак и катавасия, а кто победил — так и не сказали.

Но все сошлись на том, что шоу было отличное.

— Луна взошла. Выйду, пожалуй, проветрюсь, — сказала Пачкуля Хьюго день-другой спустя.

Они только что поужинали. Хьюго приготовил отличный пирог. В разбитое окно было видно луну, плывущую высоко в небе, и первые звезды. Пачкуля положила ногу в тарелку и ковыряла ногти вилкой. Хьюго гадал кроссворд в «Чудесной правде» — его вернули по просьбам читателей.

Уютная сцена. Все вернулось на круги своя. Пачкуля заставила гоблинов притащить обратно весь украденный мусор, и свалка вновь обрела утраченное величие. Она даже стала еще краше — благодаря горам колдовизоров. Никто их больше не смотрел. Подобно большинству модных причуд, колдовидение себя исчерпало.

Клык Чудо-пес, снова ставший Рёбрышком, вернулся к Шеридану, который съехал из Мрачных Башен и, по слухам, пишет книгу, поскольку его карьера ведущего новостей закончилась. (Кстати говоря, Рёбрышко иногда сбегает из дома, чтобы навестить своего старого друга Красавчика, который всегда ужасно рад его видеть.)

— Куда ты итти? — спросил Хьюго.

— Да вот решила выкинуть гитару.

— Йа? — удивился Хьюго. — Ты ше гофорить, она антиквариат? Принатлешать старому Скрышофнику?

— Ну да, может, и так. Какая разница? Я постоянно о нее спотыкаюсь. И потом, струна всего одна осталась, и гриф опять разболтался.

— Ясно, — кивнул Хьюго. — Сначит, с мусыкой покончено?

— Ага. Надоела мне музыка. Сначала весело было. Но, думаю, в игре на гитаре я достигла своего предела. То есть, честно сказать, как была ниже плинтуса, так и осталась.

Повисла долгая пауза. Хьюго упорно молчал.

— Ты должен сказать: «Ну что ты, госпожа», — напомнила ему Пачкуля. — Так полагается.

— Мудрый хомяк знает, когда лучше промолчать, — процитировал Хьюго.

Снова повисла долгая пауза. Потом они переглянулись и расхохотались.

— Ты прав, — сказала Пачкуля, утирая слезы, и высморкалась в скатерть. — Я не особо хорошо играла. Ладно, дружбан. Как насчет того, чтобы прогуляться и выбросить гитару?