Ганс Андерсен - Снежная королева (сборник)

Однако вслух он этого не сказал.

Обманщики почтительно попросили его подойти поближе и сказать, как нравятся ему узор и краски. При этом они указывали на пустые станки. Бедный министр, как ни таращил глаза, всё-таки ничего не видел. Да и видеть-то было нечего.

«Ах ты, господи! – подумал он. – Неужели я глуп? Вот уж чего никогда не думал! Упаси господь, кто-нибудь узнает!.. А может, я не гожусь для своей должности?.. Нет, нет, никак нельзя признаваться, что я не вижу ткани!»

– Что ж вы ничего не скажете нам? – нахально спросил один из ткачей.

– О, это премило! – ответил старик-министр, глядя сквозь очки. – Какой узор, какие краски! Да, да, я доложу королю, что мне чрезвычайно понравилась ваша работа!

– Рады стараться! – сказали обманщики и принялись расписывать, какой тут необычайный узор и сочетания красок.

Министр слушал очень внимательно, чтобы потом повторить всё это королю.

Теперь обманщики стали требовать ещё больше денег, шёлку и золота; но они только набивали себе карманы, а на работу не пошло ни одной нитки. Как и прежде, они сидели у пустых станков и делали вид, что ткут.

Скоро весь город заговорил о восхитительной ткани.

Наконец и сам король пожелал полюбоваться диковинкой, пока она ещё не снята со станка.

С целою свитой избранных придворных и сановников, в числе которых находился и министр, уже видевший ткань, явился король к хитрым обманщикам, ткавшим изо всех сил на пустых станках.

– Чудесно, не правда ли? – вскричал уже побывавший здесь министр. – Не угодно ли полюбоваться? Какой рисунок… а краски! – И он тыкал пальцем в пространство, воображая, что все остальные видят ткань.

«Что за ерунда! – подумал король. – Я ничего не вижу! Ведь это ужасно! Глуп я, что ли? Или не гожусь в короли? Это было бы хуже всего!»

– О да, очень, очень мило! – сказал наконец король. – Вполне заслуживает моего одобрения!

И он с довольным видом кивал головой, рассматривая пустые станки, – он не хотел признаться, что ничего не видит. Свита короля глядела во все глаза, но видела не больше, чем он сам; и тем не менее все в один голос повторяли: «Очень, очень мило!» – и советовали королю сделать себе из этой ткани наряд для предстоящей торжественной процессии.

– Замечательно! Чудесно! Превосходно! – только и слышалось со всех сторон; все были в таком восторге! Король наградил обманщиков рыцарским крестом в петлицу и пожаловал им звание придворных ткачей.

Всю ночь накануне торжества просидели обманщики за работой и сожгли больше шестнадцати свечей, чтобы всем было ясно, что они очень стараются кончить к сроку новое платье короля. Они притворялись, что снимают ткань со станков, кроят её большими ножницами и потом шьют иголками без ниток.

– Ну вот, платье готово! – объявили они наконец.

Король в сопровождении свиты сам пришёл к ним одеваться. Обманщики поднимали кверху руки, будто держали что-то, приговаривая:

– Вот панталоны, вот камзол, вот кафтан! Чудесный наряд! Лёгок, как паутина, и не почувствуешь его на теле! Но в этом-то вся и прелесть!

– Да, да! – говорили придворные, но они ничего не видели – нечего ведь было и видеть.

– А теперь, ваше королевское величество, соблаговолите раздеться и стать вот тут, перед большим зеркалом! – сказали королю обманщики. – Мы оденем вас!

Король разделся догола, и обманщики принялись наряжать его: они делали вид, будто одну за другой подают ему разные принадлежности его нового туалета, потом – будто прикрепляют ему длинный шлейф. А король поворачивался во все стороны и вертелся перед зеркалом.

– Боже, как идёт! Как чудно сидит! – шептали в свите. – Какой узор, какие краски! Роскошный наряд!

– Балдахин ждёт! – доложил обер-церемониймейстер.

– Я готов! – отозвался король. – Хорошо ли сидит платье?

И он ещё раз повернулся перед зеркалом: надо ведь было показать, что он внимательно рассматривает свой наряд.

Камергеры, которые должны были нести шлейф королевской мантии, сделали вид, будто приподняли что-то с пола, и пошли за королём, вытягивая перед собой руки, – они не смели и виду подать, что ничего не видят.