Вячеслав Рыженков - Король-Мрак

В тоске он снова уселся на трон и долго-долго думал над странными и таинственными словами Часовщика. В правдивости его слов он не сомневался. Не занимал Короля и, казалось бы, естественный вопрос: всегда ли глаза его внушали людям страх, или он принял этот дар злой судьбы только вместе с троном. По крайней мере, такой вывод прояснял некоторые странности его венценосных предков. А историю своего рода Король знал блестяще.

Основателя их династии народ прозвал Король-Буря. Он и дня не просидел в собственном замке, провел всю жизнь в военных походах, неделями не снимая доспехов, и очень редко поднимал забрало боевого шлема. Легенды же говорили, что в самых решающих поединках Король-Буря выходил на бой, напротив, только с открытым лицом. И не знал поражений! Раньше наш Король видел в этом храбрость и благородство, присущие древним воинам. Теперь же впервые он подумал: а нельзя ли объяснить кажущееся безрассудство своего предка другой причиной. Как впрочем, и привычки его внука.

Внук Короля-Бури правил на редкость мирно. Точнее, правили его ближайшие советники. Сам монарх и на кончик пальца не выносил ничего королевского. Дни и ночи напролет он проводил в полном уединении, облюбовав для себя западную башню дворца, уже выстроенного к тому времени. Из башни вечерами слышалась музыка, а порой доносились и чудесные песни. Многие из них полюбились людям, разнеслись по всему королевству и дожили до нашего времени.

Народ не мог не восхищаться своим королем, хотя правление жадных королевских советников отнюдь не отличалось добротой и мудростью. Пожалуй, лучше всего о нелегкой жизни королевских подданных говорило прозвище, которым они наградили своего сладкоголосого властелина. Несомненно, он был достоин и имени Соловья, но вольный житель лесов и полей ценился людьми не только за песни. Какой соловей будет петь в каменном застенке, да еще по своей воле? И коронованный создатель бессмертных песен был прозван в народе Король-Скворец. Люди действительно не понимали, зачем такому певцу лишать себя воли…

Король только потряс головой, представив себе судьбу, которую выбрал Король-Скворец. Спроста ли лёг ему на плечи такой тяжкий выбор?

Иным теперь представилось Королю и правление его прямого прадеда – Короля-Рукавицы. Рукавицей его прозвали за неотличимое сходство с собственным кузеном, которого он сделал своим соправителем. Самое странное, что оба короля никогда не появлялись вместе. Какой из братьев сидит сегодня на троне и отдает королевские распоряжения, судили только по костюму. "Царственные рукавички", несмотря на совершенно одинаковые лица, питали пристрастие к разным цветам и краскам. Один всегда появлялся во всевозможных оттенках желтых одеяний, другой предпочитал спокойные голубые тона. Такой явной подсказке для придворных наш Король мог сегодня дать и совершенно другое объяснение.

Впрочем, ему теперь предстояло решить, каким образом самому выходить из создавшегося положения. Часовщик, как сумел, раскрыл Королю глаза, но подходящий совет мог теперь дать себе только он сам. Больше в пустом дворце не было ни души.

Король огляделся. В тронном зале было полутемно, сгущались сумерки, приближался вечер. Давно пора было зажечь факела и свечи, да некому. Внезапно Король поднялся и почти бегом кинулся к двери от самой высокой из дворцовых башен. С неведомо каких времен было заведено, что на вершине этой башни всегда лежала груда просмоленных дров, прикрытая надежным навесом от дождя и ветра. Прежде в небольшой каморке у зарешеченного окна дежурил и факельщик, которому было достаточно подать сигнал. Но уже несколько десятилетий считалось, что в факельщике больше нет нужды; тревоги и беды остались в прошлом.

Никто не предполагал, что даже у королей беды уходят и вновь возвращаются.

Однако теперь Король, которого то и дело покидали придворные, не смутился отсутствием нужного слуги. Он давно уже привык делать очень многое собственными руками. Несложно ему было и подняться по винтовой лестнице, и зажечь огонь на башне, не загоравшийся, пожалуй, уже лет сто.

Тревожный сигнал увидели все. И вот уже со всех сторон к дворцу, в котором не было ни одного огонька, кроме пылающей точки на верхушке башни, мчались вооруженные всадники. Два десятка воинов из особого отряда скучились перед главными дворцовыми воротами. Их командир соскочил с коня и слегка прихрамывая, вошел во дворец. Командира, который так и звался среди своих – Хромой Барон – сопровождали два помощника с заранее обнаженными мечами. Все эти люди никогда не входили в число придворных и королевских министров или советников. Их пожизненная служба королям состояла в ином. По сигналу с самой высокой башни они в любое время года, дня или ночи, должны были явиться во дворец, чтобы выполнить какое угодно приказание Короля. Огонь на башне означал, что речь идет о сохранении королевской жизни. Хромой Барон, несмотря на седину в своей бородке, еще ни разу не являлся во дворец во главе особого отряда, но всё, что ему надлежит делать, он прекрасно помнил со времени давних наставлений своего отца.