Дмитрий Емец - Кусалки. Возвращение забавных человечков

Кусалки схватили катушку и принялись приматывать ногу Галины Петровны к стулу. Учительница ничего не замечала, потому что проверяла тетрадки. Но не успели кусалки как следует обмотать её ногу нитками, как задребезжал звонок.

– Сейчас грохнется! – кусалки потёрли руки.

– Урок окончен! – Галина Петровна встала со стула. Мусорные человечки ждали, что она упадёт, но учительница, не заметив, порвала привязывавшие её нитки. Кусалки едва не лопнули от досады.

– Нитки попались гнилые! – расстроилась мама-кусалка.

– Просто мы мало обмотали. Надо было побольше, – успокоил её Одноглаз. – Ну ничего, на другом уроке лучше обмотаем.

Галина Петровна вышла из класса. Ей нужно было зайти в учительскую и поговорить с завучем. А чтобы ребята, пока её не будет, не разбили чего-нибудь в классе (а такое уже случалось), Галина Петровна отправила их в коридор и закрыла дверь на ключ.

Сообразив, что они остались в классе одни, кусалки обнаглели и вскарабкались на учительский стол. На столе лежала стопка тетрадок с диктантами по русскому языку.

– Давай проверять тетрадки! Отметок понаставим! – и Вилка схватила со стола красную ручку. Одноглаз на всякий случай отпрыгнул подальше. Он хорошо помнил, как его треснули по лбу фломастером. Конечно, ручка не фломастер, но кто его знает, как обернётся.

Вилка решительно открыла лежащую сверху тетрадку и прочла несколько строк.

– В жизни не видела такой безграмотности, – покачала она головой. – Ну кто так пишет: «Двадцать пятое октября»? Нужно: «Дыватцадь пятае актюбря».

И мама-кусалка перечеркнула красной ручкой всю страницу.

– Какая самая худшая отметка? – спросила она у папы-кусалки.

– Кажется, семёрка, – наморщил лоб Одноглаз.

– Вот мы и поставим семёрку! – И мама-кусалка накалякала в тетрадке жирную семёрку.

– Мы и в журнал её проставим, пусть не думает, что ему сошло с рук! – заявила Вилка и схватила следующую тетрадку. – А это чья?

– Арины Поповой, – посмотрел на обложку Одноглаз.

– А ну её, эту Аринку! Даже читать не будем, чего она там понаписала! – махнула рукой мама-кусалка. – Просто так ляпнем ей две семёрки и одну восьмёрку!

Вилка отыскала в журнале Аринину фамилию и поставила ей две жирные семёрки и одну восьмёрку. Заодно она хотела поставить и девятку, но забыла, как она изображается, и вместо неё нарисовала зубастую рожицу.

Тем временем Одноглаз проверял следующую тетрадь. Это была тетрадка двоечника Федьки Потапова.

– «ДА-МАШ-НЕЕ ЗО-ДА-НИЕ», – прочитал по складам папа-кусалка.

– Молодец, Федька! Гений! – похвалила Вилка. – Всё правильно написал! Давай поставим ему какую-нибудь хорошую отметку. Какая самая хорошая отметка?

– Кажись, пятёрка, – сказал Одноглаз.

Мама-кусалка вывела в журнале жирную пятёрку и отбросила ручку.

– Уф! – вздохнула она. – Устала! Что ни говори, а мы здорово помогли училке. Проверили за неё тетради. Вот так вот всегда: мы пашем, а консервы другие лопают!

Вилка влезла на доску и нарисовала на ней мелом чудовище с единственным глазом навыкате.

– Что это за циклоп? – поинтересовался Одноглаз.

– Зачем же так самокритично? Вообще-то это ты! – И Вилка написала на доске крупными буквами: «АДНАГЛАС – ПАПАКУСАКА».

«Папакусака» схватил тряпку, чтобы стереть свой портрет, но в этот момент прозвенел звонок на урок. Кусалки шмыгнули за батарею. Ребята вбежали в класс и стали рассаживаться по местам. Вова тоже был среди них. Он уже успел сходить домой за сменной обувью и вернуться.

Галина Петровна вошла в класс и хотела уже начать урок, как вдруг Галя Григорьева вскрикнула:

– Ой! Кто-то измазал мне стул мелом!

– И стащили мой бутерброд! – возмутился Федька Потапов, вытаскивая из рюкзака прогрызенный пакет.

– Что за ерунда! Кому он нужен? – не поверила Галина Петровна. Но тут она посмотрела на доску и увидела портрет «папыкусаки».

– Кто нарисовал это безобразие? – хотела спросить учительница, но вспомнила, что на переменке в классе никого не было, она сама заперла дверь, и ужасно удивилась:

– Вот чудеса! Кто же это сделал? Может, привидение в гости приходило?

Ребята удивлялись вместе с учительницей. Из всего класса только Вова, вернувшийся из дома со сменкой, знал, кто это натворил. Стоило ему увидеть надпись под рисунком, как он обо всём догадался. Он-то хорошо представлял, кто такой этот таинственный «АДНАГЛАС – ПАПАКУСАКА».