Аня Амасова - Пираты Кошачьего моря. Поймать легенду

– А мама твоя кто?

– У меня ее не было, – отрезала Утя.

– Неправда! Так не бывает!

– Бывает! Колдуньи рождаются сами по себе, без мам. Путем извержения вулканов.

Позже, когда подруга укрылась в каюте, Утя сбила с ног зазевавшегося Скелета и, удерживая в долгом туше́ (то есть с впечатанными в палубу лопатками), грозно прошипела:

– Это наш с Мышей корабль! Его построили для нас двоих! Как ты вообще тут оказался?

– Ты что, не знаешь? – попытался оправдаться Скелет. – Я слушаю сказки, которые Весельчак рассказывает вам на ночь!

– Да-а-а? – подозрительно протянула Утя. – И про что же была вчерашняя?

Несмотря на не слишком удобную позу: в положении лежа, больно упираясь в доски лопатками, – пират мечтательно улыбнулся:

– Про исчезнувшую цивилизацию гигантов, приручивших железных драконов… Честно: заслушался и уснул!

– А потом отвязал корабль, чтобы отправиться на поиски цивилизации?!

– Э-э-э… а разве не ты его отвязала?

– Совсем спятил? – Утя провела удушающий прием. – И зачем я это сделала?

– Да об этом же все говорят, – просипел, задыхаясь, Скелет. – Ты влюблена в капитана Воробушка! Я подумал…

От удивления огромные глаза Ути стали еще больше, захват ослаб, и начавший уже стучать по палубе пират (что на языке борьбы означает «сдаюсь, отпустите, ХВАТИТ!») быстро отполз на безопасное расстояние.

– …Что ты убежала за капитаном-легендой.

Утя пристально вгляделась в хилого «случайного попутчика». В белый туман за кормой, и не думавший рассеиваться. В дверь каюты, где спряталась Мыша. Окинула взглядом шаткий, почти игрушечный кораблик, который наверняка развалится при ветре в тридцать узлов, и задумчиво произнесла:

– Да уж, по всему выходит: это сделала именно я.

– Это была плохая идея! Глупее не придумать! – вопили полдюжины пиратов. – Как она могла показаться тебе блестящей?

– Ну, я ведь как подумал, – оправдывался Весельчак, – пока мы чиним «Кошмар», почему бы девчушкам не пожить на его макете? Он ведь славный вышел, почти настоящий: и пушечки есть, и паруса! Все ребятишки любят, когда у них есть игрушечный домик…

Но команда «Ночного кошмара» глядела на добродушного пирата с презрением: «Подумал! Да с чего ты взял, что умеешь думать?»

Весельчак и сам уже сомневался в своей способности мыслить. Подарить как игрушку «почти настоящий» корабль – разве не самый скудоумный поступок на свете? Можно было построить шалаш, вырыть им нору, сплести гнездо, наконец! Так нет же: он хотел воспитать настоящих матросов! (Ну и чтобы они прыгали от радости и целовали его в обе щеки!) И что теперь? Все, что осталось на месте швартовки макета, – кусок пенькового каната да записка: «Мы ушли искать Цывыли Затцую», подписанная чем-то вроде ржавчины.

– Этого только не хватало! – Корноухий отложил записку и пристально посмотрел на Железного Когтя. – Ты знаешь, где капитан?

Помощник капитана, держа за спиной огромные лапы, и правда украшенные грозными железными когтями, стоял в тени, словно и сам был ее частью – большой и опасной тенью.

– Я? Нет. А ты?

– Да откуда ж! – хмыкнул Корноухий и снова повернулся к команде. – Итак, что мы имеем. Вернее, чего у нас нет. У нас нет корабля. У нас нет капитана. У нас пропали трое матросов. В сложившихся обстоятельствах капитаном временно буду я.

– А почему это именно ты? – возразил кто-то из пиратов.

– Потому что у вас такая судьба, а у меня – карма.

Если бы Весельчак не так сильно тревожился за Утю, мысленно себя распекая, он бы непременно задался вопросами. Капитан Джен пропала! Так почему эти двое – ее верный помощник Железный Коготь и отец Корноухий – не снаряжают поисковую группу? Не несутся прочесывать леса и вершины? Или хотя бы не рвут на себе волосы?

Но Весельчак был очень занят. В уме он как раз делил море Тысячи Островов на квадраты, прикидывал количество рифов на сотне возможных маршрутов, отмечал на умозрительной карте десяток ближайших берегов, пытаясь угадать, где окажутся Мыша и Утя… И конечно же, рвал на себе волосы.

– Я только одного понять не могу, – сказал Корноухий, прожигая взглядом Весельчака, – что они решили найти? Какую, пиранью тебе в ухо, «Цывыли Затцую»?