Александр Кумма - Ленивый Вареник (сборник)

Наш Жираф брезгливо обогнул чернильницу. «Сколько в ней чернильных пятен!» — только подумал он и подошел к фарфоровому Жирафу.

— Здравствуйте, фарфоровый Жираф! — робко сказал он. — Я ведь тоже Жираф, правда губчатый… Так что мы с вами родственники.

— Добрый день! — солидно ответил фарфоровый Жираф. Он читал какую то книгу, лежавшую на столе, и был, как видно, очень занят.

— Простите, а что вы читаете? — деликатно осведомился губчатый Жираф.

— Кхм… — сказал фарфоровый, солидно откашлявшись. — Это весьма поучительная книга — телефонный справочник. Я прочел его и теперь знаю решительно все на свете. От «А» до «Я»! А чем занимаетесь вы?

Губчатый Жираф смущенно потупился.

— Я… да я вот… мою маленьких ребятишек, промямлил он, — с мылом…

— М да… — надменно протянул фарфоровый Жираф. — Ну что ж, идите мойте ваших ребятишек. Чем вы их там моете? Мылом! Ну да… — И он снова углубился в чтение телефонной книги.

— Простите, — робко сказал губчатый Жираф, — так я пойду. Я хотел еще зайти к другому родственнику деревянному Жирафу.

— Зайдите, зайдите… — рассеянно пробормотал фарфоровый Жираф. Он был очень занят.

А губчатый Жираф пошагал дальше. Он прошел мимо будильника и стаканчика с карандашами и увидел деревянного Жирафа. Тот стоял рядом с круглым зеркальцем для бритья и рассматривал в него свою длинную деревянную физиономию с маленькими изящными рожками.

— Здравствуйте, деревянный Жираф! — робко сказал губчатый.

— Привет! небрежно бросил деревянный Жираф. Он повернулся к зеркалу вполоборота и стал рассматривать круглые черные пятна на своем желтом лакированном боку.

— Ну, как вы меня находите? — спросил он у своего губчатого родственника.

— По-моему, вы очень красивый! — восхищенно заметил губчатый. — Скажите, а что вы здесь делаете?

— Разве ты не видишь? — удивился деревянный. Смотрюсь в зеркало.

— Вы разве все время этим занимаетесь? — поинтересовался губчатый.

— Конечно. Регулярно и круглосуточно, сообщил деревянный. А разве ты считаешь, что тут не на что посмотреть, а?

— Что вы, что вы… совсем напротив! — пробормотал губчатый.

— То-то! грозно заметил деревянный. — А ты чем занимаешься, а?

— Я? — словно застигнутый врасплох, пролепетал губчатый. — Я… мою маленьких детей… с мылом.

— С каким мылом? — удивился деревянный.

— С банным! — смущенно ответил губчатый.

Ха-ха-ха! — захохотал деревянный Жираф, разглядывая свою улыбку в зеркало. — Он моет маленьких детей! Да еще с мылом! Нашел себе занятие. Да ты что Жираф или банщик? Так на тебе потускнеют все пятна!

— Ничего, — тихо заметил губчатый, — мы стараемся: и я, и губчатый Заяц, и губчатая Собака…

— Вот и иди к своим зайцам и собакам! — захохотал деревянный Жираф. Банщик! Не мешай мне разглядывать в зеркало мой лакированный нос!

— Простите… — тихо сказал губчатый Жираф. — Я, пожалуй, пойду. До свидания… И он грустно поплелся на свою полку.

— Что с тобой?! — завидев его, в один голос воскликнули Заяц, Медведь и Собака. — Может быть, твои родственники, жирафы, заболели?

— Нет, — покачал головой Жираф. — Они здоровы. Но мне с ними как то не по себе. То ли дело с вами моими верными друзьями!

И наш Жираф вдруг почувствовал, что ему необыкновенно хорошо тут, на полке, рядом с зубным порошком и работящей зубной щеткой.

— А я раньше и не замечал, как у нас тут чисто и уютно, — задумчиво сказал он. — Никуда я больше не пойду, а буду мыть наших ребятишек. Слушай, Медведь, расскажи мне что-нибудь такое… про мыло!

Карандаш был прямой, острый и решительный. Резинка же, напротив, мягкая, робкая и неуверенная. Но, несмотря на такое различие в характерах, они довольно дружно рисовали кораблики, домики, а иногда даже и человечков.

Вот и сегодня они рисовали красивый домик с кошкой на трубе. Сначала Карандаш нарисовал крышу, потом трубу, а затем кошку. Еще несколько движений и у кошки выросли большие усы…

— Что ты! — вдруг заявила Резинка. — У кошки таких усов не бывает! И тут же стерла усы ровно на половину.

— Нет, бывает! — возразил Карандаш и восстановил усы в прежнем виде.

— А я говорю, не бывает! — сказала Резинка и опять стерла. Несмотря на свою мягкость, она, где нужно, умела настоять на своем.

— Да что ты понимаешь в рисовании? — вспылил Карандаш.

— Кое-что понимаю! — обиженно сказала Резинка.

— Ну и рисуй сама! — отрезал Карандаш и отправился на соседнюю страницу рисовать каких-то чертиков. Иногда он позволял себе такие вольности.