Холли Вебб - Говорящий карман

Мама застыла, так и не опустив руку, протянутую к коробке. Другой рукой она зажала себе рот, словно пыталась сдержать тошноту.

Лотти ненавидела пауков. Она их не трогала, но если вдруг видела паука – сразу же выходила из комнаты. Быстрым шагом. А с мамой все было гораздо хуже.

– Я… я его уберу, мам. Не бойся, – сдавленно пробормотала Лотти.

– Они едят мышей, – пискнул Фред, спрятавшись за стакан с соком. Его розовый мех стал на пару оттенков бледнее. – Я его завтрак… О, нет!.. – Он театрально закатил глаза и упал в обморок на салфетку. Вернее, аккуратно прилег, подобрав хвост, чтобы его не придавить.

На лестнице раздался встревоженный топот, и в кухню пулей ворвался Лоттин папа в сопровождении Горация, парящего у него над головой.

– Изабель! Что случилось? – Он обнял маму за плечи и оттащил от стола. И даже паук, по-прежнему сидящий на коробке с хлопьями и шевелящий мохнатыми лапами, не смог омрачить радость, вспыхнувшую в душе Лотти, когда она увидела, что мама тоже обняла папу:

– Там паук! Такой огромный… Папа сердито взглянул на Дэнни, но тот лишь ухмыльнулся и как ни в чем не бывало налил себе сока.

Папа коротко кивнул Горацию. Сейчас Гораций был карликовым филином размером чуть больше воробья, но он обожал пауков. И чем крупнее, тем лучше. Он спикировал прямо на паука, вцепился в него когтями и деликатно унес его из кухни, чтобы никого не смущать своим завтраком. Он летел низко и махал крыльями в два раза быстрее обычного: добыча была для него явно тяжеловата.

Дядя Джек как раз вошел в кухню и пригнулся на пороге, чтобы мохнатые лапы не задели его макушку.

– Что это там у Горация? – спросил он. – Тарантулов я вроде бы не заказывал. – Дядя Джек иногда слишком увлекался, заказывая новых животных для магазина, и порой им доставляли весьма неожиданные посылки. – Надеюсь, это был недорогой экземпляр, – пробормотал он, когда из магазина донесся особенно громкий характерный хруст. – И могу поспорить на что угодно: он его ест, сидя прямо в витрине. Гораций! Не надо так делать! Вдруг придут покупатели?! На улице могут быть люди!

– Где ты его раздобыл? – спросила Софи, хмуро глядя на Дэнни.

Дэнни пожал плечами:

– Нашел.

– Это ты все подстроил? – В голосе Лоттиной мамы было столько обиды и боли, что даже Дэнни на секунду смутился, как будто ему стало стыдно.

Софи нахмурилась еще сильнее:

– А ты думала, он появился случайно? Прямо в коробке с хлопьями?

– Я уже хотела писать жалобу производителю, – слабым голосом проговорила мама, потом тряхнула головой и прикусила нижнюю губу. – Что я тебе сделала? – спросила она у Дэнни так тихо, что всем пришлось напрячь слух, чтобы ее расслышать.

Дэнни ответил не сразу. Его взгляд был холодным и злым:

– А чего вы ко мне привязались?! У вас есть Лотти и дядя Том, вот и играйте в счастливое семейство. Извините, пожалуйста, но здесь не все счастливы.

Дядя Джек густо покраснел и наказал Дэнни, запретив ему выходить из дома куда бы то ни было, кроме школы. Он подхватил на ладонь сидящего на столе Септимуса и сердито уставился на него:

– Почему ты его не отговорил?

Септимус попытался пожать плечами, но получилось как-то неубедительно.

– Я не смог, – пробормотал он. Лотти никогда раньше не слышала, чтобы Септимус говорил таким напряженным голосом. Обычно он был расслаблен, вальяжен и невозмутим.

Дядя Джек провел пальцем по кончикам усов Септа, и тот изумленно тряхнул головой, а потом упал лапами кверху и застыл неподвижно.

– Что ты с ним сделал? – Дэнни выскочил из-за стола и попытался отобрать у папы своего крысюка.

– Теперь он не сможет выйти из магазина, даже если захочет, – сказал дядя Джек, отдавая ему неподвижного Септимуса. – Не волнуйся. Через пару минут он очнется и снова будет ворчать и брюзжать как обычно. Но ты больше не сможешь брать его в школу. До тех пор, пока не научишься себя вести как положено членам одной семьи.

– Это несправедливо! – насупился Дэнни, но Лотти заметила, как бережно он прижимает к себе Септимуса и как нежно гладит его по спине. Как хорошо, что у Дэнни есть Септ, подумала она. Хоть одно существо, на которое он не злится.

Мама, бледная как полотно, по-прежнему прижималась к папе. Лотти знала, как сильно мама боится пауков. Однажды паук ее напугал, и Лотти обнимала ее, чтобы успокоить, а мама тогда вся дрожала, и ее сердце бешено колотилось. Наверное, точно так же оно колотится и сейчас.

– Присядь. – Папа бережно усадил маму на стул. – Я заварю тебе чай.