Джанни Родари: Джельсомино в стране Лжецов. Повесть-сказка

— Еще бы, — согласился Джельсомино, — для меня этого даже слишком много. Будь у меня только одна нога, я бы не ушел из дому.

— Ты не очень-то весел, — заметила Хромоножка. — Что с тобой стряслось?

Джельсомино собрался было начать рассказ о своих злоключениях, как вдруг на улочке показался настоящий кот, на четырех лапах. Но он, вероятно, был углублен в свои мысли и даже не обернулся, чтобы взглянуть на наших друзей.

— Мяу! — крикнула ему Кошка-хромоножка. На кошачьем языке слово «мяу» означает «привет». Кот остановился. Он казался удивленным, скорее даже оскорбленным.

— Меня зовут Кошка-хромоножка, а тебя как? — поинтересовалась нарисованная кошка.

Настоящий кот, казалось, колебался, отвечать или нет. Потом неохотно пробормотал:

— Меня зовут Барбосом.

— Что он говорит? — спросил Джельсомино, который действительно ничего не понимал.

— Говорит, что его зовут Барбосом.

— Да разве это не собачья кличка?

— Именно так!

— Никак не возьму в толк, — сказал Джельсомино. — Сперва продавец захотел мне всучить чернила вместо хлеба. Теперь этот кот с собачьей кличкой…

— Дорогой мой, — пояснила Кошка-хромоножка, — кот думает, что он собака. Хочешь послушать? — И, обратившись к коту, она его сердечно поприветствовала: — Мяу!

— Гав-гав! — разозлившись, ответил кот. — Постыдись, ты же кошка, а мяукаешь!

— Да, я кошка, — ответила Кошка-хромоножка, — хотя у меня всего только три лапы, нарисованные красным мелом.

— Ты позор нашего рода. Ты обманщица, убирайся прочь. Я не желаю больше терять ни минуты на разговоры с тобой. Да, кстати, и дождь собирается. Пойду-ка я домой за зонтиком. — И кот пустился прочь, то и дело оглядываясь и лая.

— Что он сказал? — спросил Джельсомино.

— Он сказал, что пойдет дождь.

Джельсомино взглянул на небо. Над крышами домов сияло солнце, и даже в морской бинокль невозможно было бы разглядеть ни одной тучи.

— Будем надеяться, — сказал мальчик, — что все ненастные дни в этом краю будут походить на сегодняшний день. Мне кажется, что я попал в страну, где все шиворот-навыворот.

— Дорогой Джельсомино, ты просто очутился в Стране лжецов. Здесь все по закону обязаны врать. И горе тем, кто говорит правду. Их так штрафуют, что шкуру сдирают вместе с хвостом.

И тут Кошка-хромоножка, сумевшая многое узнать со своего наблюдательного пункта на стене, подробно описала мальчику Джельсомино Страну лжецов.

— Да будет тебе известно… — начала Кошка-хромоножка. Но я сокращу ее рассказ, чтобы не заставлять вас терять много времени. Итак, задолго до того как Джельсомино попал в чужеземную страну, туда по морю приплыл хитрый и жестокий пират по прозвищу Джакомон. Это был довольно высокий и толстый человек, уже немолодой, и на старости лет ему захотелось найти себе занятие поспокойнее.

— Молодость уже прошла, — говорил он. — Мне опостылело бороздить моря. Не лучше ли теперь захватить какой-нибудь островок и бросить старое ремесло. Конечно, я не забуду пиратов из своей шайки. Кого-то произведу в мажордомы, кого-то назначу на другие почетные должности, и они не будут в обиде на своего атамана.

Задумав такое дело, он начал подыскивать для себя островок. Но все островки были слишком малы и не отвечали его вкусам. Если же они приходились по вкусу самому Джакомону, то не нравились его шайке. Одному нужна была река, чтобы ловить форель, а реки не было, другому — кинотеатр, третьему — банк, чтобы вложить туда свои пиратские сбережения.

— А почему бы нам не захватить что-нибудь получше, чем островок? — каждый раз говорил кто-нибудь из пиратов.

Одним словом, кончилось тем, что они захватили целую страну с большим городом, где было полным-полно и банков, и кинотеатров, и много рек, чтобы ловить форель, а в воскресные дни кататься на лодке. И ничего удивительного в этом нет. Довольно часто случается, что банда пиратов захватывает ту или иную страну в какой-нибудь части света. Завладев страной, Джакомон решил называть себя королем Джакомоном Первым, а своих людей он произвел в адмиралы, камергеры, сделал их придворными и начальниками пожарных команд.

Разумеется, Джакомон издал закон, который обязывал всех называть его «ваше величество» под угрозой, что ослушникам будет отрезан язык. Но для полной уверенности, что никому никогда не взбредет в голову сказать о нем правду, он приказал своим министрам произвести реформу словаря.