Олег Петров - Чужие ботинки и платье из светлячков

– Ну да. Мне тоже. – сказал Антон и замолчал.

– А может, с нами пойдешь? – нарушила молчание Алиса.

– А можно?! – радостно отозвался фей, но тут же осекся: – Нет, я не могу. Мне надо вредные дела делать – от девяти до одиннадцати. Или больше. Я запутался уже.

– Пойдем! Вредные дела будем делать вместе. Я, знаешь, какой специалист по вредным делам! Кстати, ты прямо сейчас можешь сделать одно, вредное-превредное. Хочешь?

– Хочу, наверное. А какое?

– Угадай, что больше всего на свете не любит Дядя А? Не выносит просто? – спросила Алиса, и Дядя А насторожился.

– Не знаю, – ответил фей. – Может, зубную пасту?

– Это тоже, но больше всего на свете Дядя А не любит, когда его гладят по спине и чешут за ухом, – Алиса подмигнула псу. – Правда, Дядя А?

– Р-р-р, – зарычал пес.

– Вот видишь, даже слышать ничего об этом не хочет!

– Ну… Мне кажется, это опасно, – засомневался Антон.

– Да, опасно! Но делать опасные вредные дела – для фея гораздо почетнее. Одно опасное можно за два обычных засчитывать. Мы попросим Дядю А потерпеть. Дядя А, потерпишь?

– Постараюсь. – с угрюмым видом сказал Дядя А.

– Или ты боишься? – спросила Алиса фея.

– Ничего я не боюсь! Только, когда кусаются, немножко боюсь. Он точно не укусит?

– Точно. Давай, смелее!

Мальчик осторожно протянул руку к собаке, погладил по спине, почесал за ухом, еще погладил, уже увереннее. Дядя А зажмурил глаза и завилял хвостом.

– Дядя А! – зашипела Алиса. – Хвостом не виляй так откровенно! Все испортишь!

– Что не так с хвостом?! – испуганно спросил фей.

– Виляет. Сердится значит. Хватит, наверное, для первого раза. А то растает окончательно. В смысле – распсихуется.

– Ладно, – мальчик убрал руку со спины собаки и улыбнулся. – Такое вредное дело мне понравилось.

– Позже можем повторить. Сейчас успокоюсь немножко. Еле вытерпел. Р-р-ррр! Но ради благого, вернее, вредного дела, я готов идти на любые жертвы! – сказал пес и тяжело вздохнул.

– Ну, что, идем к вальдшнепу? Ты с нами? – спросила Алиса.

– С вами! Полетели! – радостно отозвался фей и взмыл вверх…

– А ты тот еще артист, Дядя А. Мне кажется, у тебя в родне тоже без вредных феек не обошлось, – улыбнулась Алиса псу и потрепала его по загривку.

День близился к своему завершению, друзья шагали по тропинке, и, хотя у них не было ни припасов, ни палатки, это их пока не беспокоило. Погода стояла по-летнему теплая, охапка сорванной травы и бок Дяди А в качестве подушки позволяли Алисе вполне комфортно переночевать в лесу, а есть почему-то совсем не хотелось…

Утром следующего дня Роза, Анфиса и Марго находились около норы Зловредного Ехидны. И слово «около» совсем не означало «близко». Фейки располагались на расстоянии метров пятнадцати от входа в нору, и за последние полтора часа это расстояние сократилось всего лишь на пару шагов. Феек можно было понять – страшно. От Зловредного Ехидны еще никто не возвращался. Так все говорят.

Никто, конечно, при этом не приводит конкретных примеров – вот, мол, хомяк Николай на прошлой неделе пошел к Зловредному Ехидне и не вернулся, а не далее как три дня назад фея Генриетта Петровна также не сумела избежать этой участи.

Возможно, к Зловредному Ехидне вообще никто никогда не ходил, но если все говорят – значит, доля правды в этом есть. А в данном случае даже доля правды – это уже о-о-очень страшно.

Пугала и полная неизвестность относительно внешности Ехидны. Версий, одна страшнее другой, было много, но если кто-то его и видел, то, как известно, не вернулся, и никакой информации – рост, вес, особые приметы – передать не смог. Однако все сходились в одном – нора Ехидны – это не просто нора, а самый настоящий лабиринт, и выбраться оттуда никому еще не удавалось.

А феечки, между тем, решительно продвинулись вперед. Вернее, подтолкнули трусиху Розу, а чтобы она не вернулась, Марго с Анфисой подперли ее собой.

– Роза, ну ты же сама видишь – никаких обглоданных костей около норы не валяется. Нечего бояться!

– Ага, нечего! Он, может, кости в нору утаскивает и там обгладывает. Ему в домашнем уюте приятнее кости обгладывать.

– Но ведь должны быть какие-то следы борьбы – помятая трава, поваленные деревья, царапины, синяки…

– Синяки, царапины! О, нет! – Роза предприняла попытку упасть в обморок, но подруги ее вовремя подхватили и заодно продвинули еще на полметра вперед.

– Нет никаких синяков, Роза! Посмотри – вообще никаких следов борьбы. Трава, цветочки. – пыталась успокоить подругу Марго.