Елена Ярышевская: Дело в тёмной шляпе

– Профессор я, – буркнул, наконец, после долгой паузы господин в тёмном плаще.

– Ну и ну! Вы тоже профессор? – искренне обрадовался Великанов. – Это же здорово! Клянусь георгинами! Значит, мы коллеги. А вы какой наукой занимаетесь?

– Да так, кое-какой, – уклончиво ответил старик и отвернулся.

Профессор Великанов, ничуть не обескураженный неприветливостью незнакомца, засыпал его вопросами. Но собеседник либо отвечал односложно, либо вообще отмалчивался.

Между тем поезд тронулся.

– Ура! – завопил Амадей и помахал лапой уплывавшему вдаль перрону. – Вперёд, навстречу приключениям!

Великанов, которому в конце концов надоело беседовать с самим собой, поскольку попутчик практически не принимал участия в разговоре, переключился на Амадея. Друзья весело болтали, хохотали и тормошили профессора Крошкина, который сердился на них, но только для виду.

Когда подошло время обеда, путешественники расстелили на столике красиво вышитую салфетку и разложили на ней бутерброды, захваченные в дорогу.

– Угощайтесь, пожалуйста, – предложил соседу Великанов.

Старик отрицательно покачал головой и съёжился в своём углу. Великанов пожал плечами и повернулся к друзьям.

Поезд неспешной рекой тёк среди зелёных полей, а в купе под бутерброды с докторской колбасой неторопливо текла беседа.

– Надеюсь, в нашем санатории условия приличные будут, – сказал, жуя, профессор Крошкин. – Ну, питание, например, хорошее. Кровати чтобы удобные были. Это важно. Иначе отдых не в радость. И, конечно, чтобы никаких там мышей-тараканов! Однажды я был на научной конференции в другом городе и жил в гостинице, где водились мыши. Они ночью накануне выступления сгрызли мой доклад. Весь, до последней странички!

– Какой кошмар! – посочувствовал коллеге Великанов. – Как же вы, голубчик, вышли из положения?

– Ну, к счастью, я так волновался, что на всякий случай заранее выучил свой доклад наизусть, – объяснил Крошкин.

– Мыши в номере – это весьма неприятно, – сказал Великанов. – Но вы не волнуйтесь! Ведь с нами едет храбрый и отважный кот, который одной своей лапой победит всех злобных и прожорливых мышей на свете!

Амадей, который в жизни не поймал ни одного самого маленького мышонка и вообще боялся мышей как огня, сейчас же почувствовал себя героем. Он важно надулся, распушил усы и мяукнул:

– Конечно! Мыши для меня не проблема!

При этих словах старик, тихонько дремавший в углу, вдруг встрепенулся и пристально посмотрел на Амадея.

А кот распалялся всё больше:

– Да я их одной правой! – кричал он. – Нет, одной левой! В охапку сгребу, хвосты свяжу, раскручу да как запущу на Луну! Пусть там доклады грызут!

– Ну, полно, полно, голубчик, – посмеиваясь, сказал Великанов. – Конечно, с вами нам никакие мыши не страшны! Мы под надёжной защитой!

Постепенно кот угомонился, и разговор зашёл о чем-то другом. А незнакомец продолжал пытливо вглядываться в Амадея.

Наконец наступил вечер. Пора было укладываться спать. Друзья расстелили постели, умылись и почистили зубы. Великанов, утомлённый долгими разговорами, заснул сразу, как только его голова коснулась подушки. Таинственный старик, кажется, тоже затих на верхней полке. Профессор Крошкин дочитывал свой журнал при свете ночника. А кот, которому не спалось, поворочался с боку на бок некоторое время и выскользнул из купе. Он стоял в тамбуре, дышал свежим ночным воздухом у открытого окна и вглядывался в проносившиеся в темноте огни. И думал о том, что путешествовать в купе гораздо приятнее, чем на крыше вагона. Особенно в компании таких замечательных друзей! А ещё Амадей думал о том, что завтра он увидит море!

– Чай! Чай! Кому чай?

Профессор Великанов приоткрыл один глаз, потом второй, вздохнул и сладко потянулся. Купе заливал солнечный свет. За дверью шумел и суетился разбуженный вагон. Проводник стучал в двери, громко предлагая пассажирам утренний чай. Хорошо!

Великанов бодро вскочил со своей нижней полки и принялся тормошить Крошкина. Зевая и протирая глаза, профессор Крошкин наконец принял вертикальное положение и задумчиво спросил:

– А что, уже утро?

– Конечно, мой друг! Давно пора вставать! Клянусь георгинами!