Народное творчество (Фольклор): Баба-яга и Кощей Бессмертный (сборник)

И тут куколка Василису научила. Сняла Василиса череп с забора, на палку надела.

Бежит девушка через тёмный лес, – у черепа глаза светятся, тёмной ночью, как днём, светло.

А баба-яга проснулась, потянулась, Василисы хватилась, бросилась в сени:

– Кот-воркот, девушка мимо бежала, – ты её исцарапал?

А кот-воркот ей в ответ:

– Я тебе, баба-яга, десять лет служу, ты мне корочки не дала, а она мне пирожка дала!.. Вот я её и пропустил.

Бросилась баба-яга во двор:

– Пёс мой верный, искусал ты девку непослушную?

А собака в ответ:

– Я тебе сколько лет служила, – ты мне косточки не бросила, а она мне хлебца дала. Я её и пропустила.

Закричала баба-яга зычным голосом:

– Берёза, моя берёза, ты ей глаза выстегала?

А берёза ей в ответ:

– Я у тебя десять лет расту, – ты мои веточки верёвочкой не подвязала, а она меня ленточкой обвила. Я её и пропустила.

Подбежала баба-яга к воротам:

– Ворота мои крепкие, вы закрылись, задержали девку непослушную?

А ворота ей в ответ:

– Мы тебе сколько служили, – ты нам в петельки воды не подлила, а она нас сальцем смазала. Мы её и пропустили.

Рассердилась тут баба-яга. Стала собаку бить, кота трепать, ворота ломать, берёзу рубить.

Уходилась, упарилась, притомилась. Не стала Василису догонять.

А Василисушка домой прибежала.

Видит – в доме огня нет.

Выбежали мачехины дочки, забранились, заругались:

– Что долго ходила, огня не несла? У нас никак огонь в доме не держится. Уж мы высекали, высекали, никак не высекли, а который от соседей приносили, тотчас в избе гас. Авось твой огонь будет держаться.

Внесли череп в горницу, а глаза из черепа так и глядят на мачеху да на её дочерей, так их огнём и жгут. Те было прятаться, но куда ни бросятся, глаза всюду за ними так и следят.

К утру совсем сожгло их в уголь, а Василису не тронуло.

Зарыла Василиса череп в землю, – вырос на этом месте алый розовый куст.

Не захотела Василиса в этом доме оставаться, пошла в город и стала жить у одной старушки. Вот как-то и говорит она ей:

– Скучно мне, бабушка, без дела сидеть. Купи-ка мне самого лучшего льну.

Купила ей бабушка льну; села Василиса прясть.

Работа у неё так и горит, веретёнышко так и жужжит, так и вьётся, нитка тянется ровная, тонкая, как золотой волосок.

Стала Василиса полотно ткать, выткала такое полотно, в игольное ушко вместо нитки вдеть можно.

Выбелила Василиса полотно белее снега.

– Вот, бабушка, – говорит Василиса, – продай это полотно, а деньги себе возьми.

Глянула бабушка на полотно и ахнула.

– Нет, дитятко, такое полотно кроме царевича и носить некому. Понесу-ка я его во дворец.

Увидал царевич полотно, подивился.

– Что ты хочешь за него? – спрашивает.

– Этакому полотну цены нет, я тебе его в дар принесла.

Поблагодарил царевич и отпустил старуху домой с подарками.

Хотели царевичу из того полотна рубашки сшить, да никто не брался: очень работа тонкая! Позвал царевич старуху и говорит:

– Умела ты соткать такое полотно, умей из него и рубашки сшить.

Старуха отвечает:

– Не я, царевич, пряла, не я ткала, а девушка Василисушка.

– Ну, так пусть и сошьёт она.

Воротилась старушка домой, рассказала обо всём Василисе. Василиса рубашки сшила, шелками расшила, жемчугом унизала. Отнесла старушка рубашки во дворец.

Села Василиса у окошка в пяльцах шить. Вдруг видит – бежит царский слуга.

– Требует тебя царевич к себе во дворец.

Как увидел царевич Василису Прекрасную, так и обмер.

Взял её за руки белые, посадил её подле себя, а там и свадьбу сыграли.

Скоро воротился отец Василисы и остался жить при дочери. Старушку Василиса к себе взяла, а куколку всегда в кармане носила.

Так они живут-поживают, нас в гости поджидают.