Борис Привалов - Лесоруб Кумоха

Кричали, орали, чуть до драки дело не дошло; забрал Арко корову, пошел дальше. Обманул еще одних — взял за корову лошадь. А что дальше? На следующем ночлеге сбрую у хозяина отобрал, сказал, что на его лошади такая точно была. Так на лошади и в село приехал. Лошадь на избушку обменял. До сих пор живет в той избушке. Богачом уже стал, а избушку держит старую… Вот какой колдун!

— Брось ты свои сказки,— сказал Мокки;— Не до них теперь. Готов, что ли, Кумоха?

Нийкой-охотник отдал другу свой ахкиво — легкие саночки вроде лодочки, которые охотники всегда зимой в лес берут. Легкие они, а много на них укладывается: мороженых налимов положили для Ийвана, зайчатины, остатки муки. Кумоха и Мокки простились с друзьями, пустились в дальний путь.

Про то, как Ворон- к олдун с чертями плясал и как К умоха с горем встретился

Эта зима, в отличие от других, никаких бед дому Ийвана не предвещала. И припас кое какой был, и стены подправили, и печь переложили, и подновили баньку, недаром Кумоха не покладая рук то дома, то на болотах, то в лесу работал.

И Айно уже подрастала: вместе с матерью из бересты кошели делала, туески, солонки, поделки всякие.

Ийвана их к купцам отвозил, давали дешево, а все лишняя копейка: то соль купишь, то кожу, то еще чего. Бедно жили, но голода уже не было.

Однажды сидели Ирукка и Айно дома, берестой горшки обматывали — крест-накрест, красиво! Но не ради красоты это делали, а чтоб старые горшки, у которых трещинка либо щербатина большая, еще зиму-другую послужили.

Утром Ийвана повез санки с корзинками да берестой к купцу. Ему вечером положено было бы вернуться, а он вдруг среди дня, почти в полдень явился, без санок, едва ноги переставлял.

Айно как была в платье одном, так навстречу ему и выбежала, подхватила — а то бы упал! — в дом ввела.

Оказывается, плохо Ийвану стало по дороге. Присел возле санок, а встать не может. Замерзать стал. Едва заставил себя идти…

Протопили пожарче баньку — не помогла на этот раз всесильная банька. Значит, плохи дела. Ирукка свое заладила: Ворона позвать нужно, только он смерть отгонит, он и знахарь, и колдун, и заговоры знает; про него говорят, что он самого Хийси — хозяина лесного — видел, секреты от него узнал всякие, оттого и в ворожбе и во всяких прочих делах удачлив.

Ворон приехал на своем мохнатом ширококостном коричневом коньке, похожем на большого тощего медведя.

Колдуна не зря прозвали Вороном: его голова и борода были такими черными и блестящими, словно их дегтем намазали.

На щеках по обе стороны от носа сидели большие шишки. Рассказывали, что прежде у него была только одна шишка — не то справа, не то слева, теперь уж точно никто не помнил. А вторую он приобрел довольно необычным способом: как-то раз одного купца, у которого была такая же шишка, застигла в лесу непогода, и он спрятался в дупло старого дерева. Пригрелся и заснул. А когда проснулся, то услышал странные голоса. Выглянул и увидел лесных чертей, плясавших вокруг дерева. Черти его тоже заметили. «Вылезай! — приказали они.— И пляши! Покажи нам, как люди пляшут!» Купец — делать нечего! —стал плясать. Чертям пляска понравилась. «Приходи к нам в следующий раз, на той неделе в это же время!» — сказали они купцу. Потом их одолели сомнения: а вдруг плясун испугается и не придет? Все-таки он человек, а люди почему-то чертей боятся! И тогда самый старый черт сказал: «Оставь нам что-нибудь в залог. Чтобы мы знали наверняка— обмана с твоей стороны не будет». Хитрый купец смекнул: тут можно получить кое-какую выгоду. И говорит: «Берите у меня что хотите, кроме шишки, которая на щеке». Черти на это и клюнули: вот, значит, что у купца самое дорогое! «Я у других людей такой штуки не видел! — сказал старый черт.—Видно, это и есть самое дорогое». Они взяли у него шишку в залог, и купец радостный помчался домой. По дороге его люди даже не узнавали — так изменилось его лицо, стало гладким, как у всех. Узнал об этом чуде Ворон, пришел к купцу и все выведал. «Можешь пойти туда вместо меня,— предложил купец,— и у тебя с лица черти шишку заберут». Ворон так и сделал: спрятался в дупло, потом вылез к чертям, плясать начал. Но он плясал так плохо, что черти махнули на него рукой — устал, видно, не отдышался с той ночи! «Но раз ты все-таки нас не обманул, явился, то возвращаем тебе залог»,— сказал старый черт и пришлепнул стариковскую шишку Ворону на другую щеку. Черти исчезли, а Ворон так и стал жить с двумя шишками. Из-за них лицо колдуна казалось необычным, загадочным, странным.