Иван Сирфидов - Поцелуй феи. Книга 1. Часть 4

– Любимый, я всё предусмотрела, – похвалилась Лала. – Целый часок твой котелочек будет непотопляемым неопрокидываемым тазиком. И он самоплавающий, повезёт тебя, ему не надо вёсел.

– Сам поплывёт к тому берегу? – спросил Рун со смесью уважения, восхищения и лёгкого недоверия.

– Сам, – подтвердила она, продолжая светиться счастьем.

– Вот так диво!

– Милый, я чуточку не знаю, всё ли вышло, – поведала Лала простосердечно. – Должно, но вдруг нет. Ты положи его в водичку, заберись и попробуй пораскачивать. Тут и узнаем.

– Ага, сейчас.

Руну и самому не терпелось проверить. То, что котелок обратился в таз, это конечно чудо, но одно дело просто таз, и совсем другое таз с волшебными свойствами. Вот что по-настоящему завораживает. Он взял таз в руки, подумал-подумал, разуться ли, потом решил, да ладно, а то ещё обронишь башмаки в пути. Пусть лучше промокнут, чем босоногим остаться. Зашёл в реку по щиколотку. Положил таз на воду. Попробовал нажать рукой на край. Лала подлетела, тоже с любопытством наблюдая.

– Немного наклоняется, но мне и близко не хватает веса, чтобы его перевернуть, – доложил Рун восторженно. – Работает, Лала!

– Как замечательно, – порадовалась она.

– Ну что, прямо сейчас плыть?

– Ну да, волшебство же лишь на час, – напомнила Лала. – Потом уж обнимешь меня наподольше, за то что здесь так мало. И искупаемся подольше. Ты теперь время сэкономишь на переправе. Его потратим на купание, хорошо?

– Конечно, – несколько ошалело молвил Рун, всё ещё не в силах до конца прийти в себя.

Он аккуратно забрался в таз. Тот погрузился в воду всего на треть. Держал вес прекрасно. Слегка покачивался, но был устойчив. Рун теперь уже всем телом попытался раскачивать его туда-сюда, покачнулся сам, чувствуя неуверенность в ногах, не то от колышущейся опоры под собой, не то от несоответствия происходящего тому, чего ожидает ум, не то от волнения, вызванного чудом. И счёл за лучшее сесть, благо таз был вместительный и позволял это.

– В принципе, удобно, – поделился он впечатлениями. – Не так, как в лодке, зато грести не надо. Забавно. Ну, вроде я готов. Ой, сумку забыл, ты не принесёшь?

– Сейчас, – Лала тут же упорхнула к берегу и через миг вернулась. – Вот, держи, жених мой славный. Знаешь, Рун, я в полёте очень лёгкая, мне тяжело лёгкой было бы на такое расстояние твои сумочку и одежду нести. Я бы не смогла. А так всё с тобой окажется. И я рядом полечу, буду присматривать. А если бы ты плыл, я бы не смогла быть рядом.

– Почему? – непонимающе воззрился он на неё.

– Ну как почему? – удивилась Лала. – Ты шутишь, Рун, или правда столь недогадливый? Когда ты в водичке по шею, а я не в водичке, подлети я к тебе, ты бы мне… ну… под юбочку мог… случайно заглянуть.

– А! Ну да, действительно, – согласился он. – Тогда таз вообще идеальный вариант. Странно немного, если честно. Зато сухой, с вещами, в компании невесты милой. И силы тратить не нужно. Да и интересно. Страх как! Прокатиться на самодвижущейся вещи. У нас есть сказка про телегу безлошадную. Как чародей заколдовал. Всегда казалась мне одной из самых… таинственных. Представлял в детстве в красках, что вот едет она, а впереди неё… никого. И все так и таращатся с открытыми ртами. Но это ж сказка. А тут всё правда. Здорово!

Его глаза заблестели.

– Я рада, что смогла сделать приятное жениху, и штрафов избежать при этом, – довольно молвила Лала. – Чтож, котик, сейчас с тобой случится то, что мало с кем происходило в любых мирах. Ты прокатишься на самодвижущейся вещи. Милый тазик, пожалуйста, перевези как можно скорее моего дорогого Руна на тот бережок.

Таз сейчас же плавно сдвинулся с места, взяв направление к противоположному берегу чуть под углом против течения. Стал набирать скорость. И вскоре плыл уже столь быстро, что Лала еле поспевала. Скользил по водной глади, рассекая волны. У Руна словно пело всё внутри. Он улыбался во всю ширь рта. До этого он на лодке только плавал, но разве это сравнишь с лодкой? Опущение, будто летишь над водой. Или по воде. Вот как-то так. Упоительно и весело. Внутри аж ликование. Брызги попадают на одежду, на лицо, и, смешиваясь с ветром, освежают, приятно холодя в зной. Чудеса завораживают простого человека, одаривают особым состоянием души, исполненным воодушевления и трепета. Тем более, если связаны с движением, с быстрой ездой. Чувствуешь, что ты жив, а жизнь прекрасна. Рун обернулся к Лале, сияя физиономией, не в силах не поделиться с ней праздником, царящим на сердце. Она разулыбалась, видя его восторг.