Юхан Кундер - Волшебное зеркало и другие сказки

Парень все сделал в точности, как научила его змея. Но едва захлопнул он дверцу, как змея в печке начала так биться и шипеть, так свистеть и греметь, что прямо страх. Уж она и умоляла парня, и угрожала ему, но тот все же не открыл печной дверцы.

Долго еще бушевала змея, но наконец затихла. Парень подождал еще несколько часов, а затем открыл печную дверцу.

Печь была пуста, в ней не осталось ни щепотки золы, ни уголька.

«Вот чудеса!» — подумал малый и тут же принялся разыскивать по всем комнатам, не найдется ли где хоть каких-нибудь следов змеи.

Искал он, искал, да только ничего не нашел.

Заглянул он еще в одну комнатку, полутемную, с тусклым оконцем. Видит — в углу свисает красивое шелковое покрывало, подходит, заглядывает за него: стоит там постель, вся застланная шелком, а с нее поднимается ему навстречу девушка дивной красоты и говорит:

— Тысячу раз благодарю тебя, юноша, за твою верную службу! Чары превратили меня в змею, и долгие-долгие годы я вела тут одинокую, тоскливую жизнь. Дом, где мы сейчас находимся, принадлежал моему отцу. Злой волшебник превратил меня в змею за то, что не пошла я замуж за его сына. По году я бывала медной змеей, на другой год становилась серебряной, а на третий — золотой. Лишь после того могла я освободиться от чар, как неведомый юноша прослужит у меня три года и исполнит мои желанья. Ты спас меня, и если я тебе нравлюсь, то будь моим женихом и веди к своему отцу.

Был ли еще такой счастливец, как младший брат!

Вышли они из дому на двор. Все вокруг тут изменилось: кустов и деревьев не стало, под окнами — цветы, вдали — ровные поля, у крыльца — нарядная карета с лошадьми.

Сели они в карету и поехали к жениху домой.

Отец и братья не могли надивиться на красавицу.

Жены братьев были перед младшей невесткой все равно, что месяц перед солнцем.

— Тебе, младшенький, и. быть моим наследником! — сказал отец, и братья не посмели больше нарушить уговор.

Но младший брат сказал:

— Мне наследство уже и ни к чему! Пусть его поделят старшие братья. У моей невесты больше добра и богатства, чем у нескольких помещиков вместе.

Тут устроили разом три свадьбы. Младший брат привез из нового дома много добра и денег отцу и братьям в подарок, а сам поселился в доме у молодой. Красивее невестки никто еще никогда не видывал.

У одного домовитого хозяина было шестеро сыновей, все налитые силой и здоровьем, что яблоки соком. Хозяин с хозяйкой гордились сыновьями и каждому от души желали большого счастья и хорошей жизни. Самому младшему из братьев пошел уже семнадцатый год, и все надеялись, что детей в семье больше не будет. Но надежды эти не сбылись, потому что хозяйка ждала уже седьмого ребенка. Теперь и родителям и детям только и оставалось тоже ждать — либо счастья, либо несчастья: счастья — если родится дочка; несчастья — если на свет появится сын. Ведь коли братьев семеро — добра не будет. Уже не одна церковь, куда заходили семь братьев сразу, проваливалась сквозь землю, не один корабль, на котором бывало по семь братьев, шел ко дну, не говоря уж о других несчастьях!

Когда по всем расчетам подошел срок, решили сыновья уйти в лес: неизвестно ведь, какая может стрястать беда, если седьмой ребенок окажется мальчиком. Но прежде чем уйти, сговорились, как им дадут знать, кто появился на свет — девочка или мальчик. Отец сказал:

— Коль родится сын, так поставлю я на крышу топор, а родится дочь — привяжу шелковую ленту.

Простились сыновья и пообещали, что, если родится еще один брат, разойдутся они по белу свету искать себе пропитания на стороне. И пошли.

Наступил вечер, а ночь принесла в дом девочку. Не сказать, как велика была радость родителей. Но ранним утром опьяневший от радости отец по ошибке вместо ленты отнес на крышу топор.

Чуть свет проснулись братья и увидели, что на крыше дома торчит топор. Тут они поняли, кто родился. Грустно стало парням до слез. Но вот старший брат сказал:

— Что мы горюем попусту! Свет широк и велик, пошли! Не миновать нашему дому лихой беды, если вернемся мы к своему седьмому брату.

— Ты прав! — ответили другие братья. — Пойдем, поищем себе пропитания!

Братья еще раз посмотрели с грустью на милый отчий дом, а потом повернулись к нему спиной и пошли.