Людмила Кузнецова-Логинова - Легко ли быть человеком. Сказки для взрослых

– То-то и оно, что я правду говорю. Таких женщин действительно нет, она одна. И она меня не любила и никогда не полюбит. Теперь понимаешь, почему я не женился? Не встретил ей равной.

Грусть, прозвучавшая в его голосе, была так для него не характерна, что и меня проняло. Какое-то чувство, очень похожее на жалость, шевельнулось в груди. И мы оба вздохнули. Я – от сожаления, что не сложилась его судьба, и вот хороший человек, если и не пропадает, то определенно очень несчастен в личной жизни.

– А она сейчас замужем? – рискнул я задать вопрос, поскольку любопытство распирало меня и я не мог вот так сразу закрыть тему. К тому же хотелось определенности, хорошего конца. Почему только в кино хеппи-энд, а в жизни очень часто как раз наоборот?

Леонид так долго молчал, что я уже не надеялся дождаться ответа и даже вздрогнул от неожиданности, когда услышал:

– Представь себе, нет. Я не обсуждал с ней этот вопрос, как ты понимаешь, отношения у нас не те, на доверительность рассчитывать не приходится. Но стороной до меня дошла ее фраза: «Я замужем за наукой», и это все объясняет. Чтобы стать в науке тем, кем стала профессор Коваль и в такие молодые годы, работать надо зверски, на износ, не размениваясь и не отвлекаясь ни на какие другие стороны жизни. Наука ревнива и не терпит соперничества даже там, где должна вступать в свои права природа. И женщины, отдавшие ей пальму первенства, всегда неудачливы в личной жизни и одиноки.

Мой друг замолчал, не нарушал тишину и я, так и не дождавшись хорошего конца.

– Э, да уже почти утро, – снова услышал я голос Лени, – давай-ка, брат, спать, всего и осталось часа три-четыре.

– Спокойной ночи, – удрученно ответил я.

– Спокойной ночи, – нарочито бодро прозвучало из спальни.

Когда я утром проснулся, Лени не было, он, конечно, уже убежал на свой завод. Я оделся, позавтракал в одиночестве и через какое-то время уехал из города. Командировка закончилась. С Леней мы еще пару раз встречались, но уже не обсуждали его личную жизнь и не возвращались к той давней истории. Один только раз, вскользь, он в разговоре упомянул, что профессор Коваль живет в Москве и наездами бывает на заводе, который давно патронирует.

Москва встретила меня привычной суетой, безразличной и безликой толпой народа, завертела в водовороте дел и забот. Но и в привычном ритме моей московской жизни какой-то червячок шевелился в душе, не давая покоя. И вот однажды я все-таки понял то, что должен сделать, и на другой же день с самого утра входил в вестибюль МГУ, где заведовала кафедрой профессор Коваль.

Она была уже на месте. Увидев ее, я понял своего далекого друга – никогда не встречал более красивой и обаятельной женщины. И хотя по моим подсчетам ей было около сорока пяти лет, выглядела она действительно лет на пятнадцать моложе, так что ошибиться было вполне возможно, вернее сказать, нельзя было не ошибиться, так что Леня и здесь был прав.

Очарование и обаяние ее не поддавалось никакому описанию, и кто же виноват, что мой друг и даже я подпали под него? Сам не знаю, как все произошло, и назвать это можно только чудом, но пришел я сватать Леню, но через два месяца знакомства посватался сам. К моему великому изумлению, мое предложение было принято, и хотя мне очень стыдно перед другом, но я с тех пор бесконечно счастлив.