Милош Мацуорек - О бегемоте, который боялся прививок. Сказки

И девочка зачесала волосы на уши. Но и это не помогло: учителя продолжали ежедневно таскать её за уши, и вскоре они стали похожи на огромные мухобойки. Ребята показывали на девочку пальцем и смеялись:

— Ну и ушки у нашей Цецилии! Её можно показывать на выставке, уж точно получила бы первую премию, глядишь, и прославилась бы на весь мир!

Но это был ещё не конец. Дальше было хуже. Вскоре уши у Цецилии стали большими, словно классный журнал. На улице прохожие оборачивались ей вслед, многие хотели её сфотографировать, и каждый спрашивал:

— Почему у тебя такие большие уши?

Всё это было очень неприятно, и бедная девочка чуть не плакала. Однако нет худа без добра: неожиданно Цецилия стала лучше учиться, ведь такими большими ушами она прекрасно слышала подсказки даже с последней парты. Она спокойно отвечала, когда родился Карл IV, когда он правил и чем знаменит, а также где находится Голодная стена [2] Голодная стена (или Хлебная стена) — самая большая и хорошо сохранившаяся часть средневековых укреплений Праги. Была построена Карлом IV в XIV в. , когда был построен Карлов мост [3] Карлов мост — средневековый мост в Праге через реку Влтаву. Был построен по приказу Карла IV. , а когда — университет.

Пан учитель истории кивал головой и довольно говорил:

— Правильно, Цецилия. Сегодня ты знаешь урок. Ставлю тебе пятёрку. Так и продолжай.

Когда ребята сообразили, что к чему, им расхотелось насмехаться над Цецилией.

— Пожалуй, иметь уши величиной с классный журнал не так уж и плохо, — говорили они. — В этом есть свои преимущества.

Проходя мимо Цецилии, они похлопывали её по плечу и восторженно восклицали:

— Ну и везёт же тебе, старуха!

И правда, теперь у Цецилии всё получалось. Даже пани учительница музыки была довольна девочкой и больше не закрывала окно во время её пения, наоборот, слушала её с удовольствием и говорила:

— Знаешь, Цецилия, у тебя прекрасный слух, ты поёшь просто замечательно! Из тебя может выйти толк. Цени это, ведь с помощью музыки можно с любым договориться.

И когда учительница пения пришла в учительскую, где во время перемены все учителя сидели в креслах, пили кофе и болтали, она сказала:

— С Цецилией из пятого «Б» произошло чудо. С тех пор как её уши стали похожи на два классных журнала, она поёт замечательно, такого пения я отродясь не слышала.

И все учителя и учительницы кивали головой и поддакивали:

— Вот видите, на примере этой нерадивой девочки видно, как полезно учеников драть за уши. Удвоим наши усилия, возможно, она станет лучшей ученицей нашей школы.

И они принялись таскать Цецилию за уши пуще прежнего и таскали до тех пор, пока уши у неё не стали величиной с калитку.

Теперь на уроке физкультуры она уже не могла стоять в одной шеренге с одноклассниками, ей приходилось вставать в самый конец, да ещё отступив на ширину ушей.

Цецилия всегда умела шевелить ушами, даже когда они были крошечными, и теперь это здорово ей помогало. Если, например, на уроке физкультуры дети прыгали в высоту, Цецилии достаточно было слегка взмахнуть ушами — и она взлетала на метр девяносто два. Все одноклассники с завистью смотрели на Цецилию и думали: «Чего доброго, она ещё побьёт мировой рекорд!»

Пан учитель физкультуры как-то сказал в учительской:

— Знаете, эта девочка из пятого «Б» прыгает в высоту лучше мальчиков из двенадцатого класса. У неё талант, Цецилия — надежда нашего спорта.

Учителя кивали головой и говорили:

— Удвоим наши усилия! Возможно, когда-нибудь она станет гордостью нашей школы.

И учителя с удвоенной энергией принялись драть Цецилию за уши. Это было трудным делом, ведь уши у неё стали величиной с калитку, одному человеку было не справиться, и каждый учитель призывал на помощь пана школьного сторожа. Вместе они с такой силой таскали девочку за уши, что та не могла удержаться и падала с парты. Однажды при падении она сильно ушибла колено и сказала:

— Всё! Хватит! Больше я не стану терпеть эти издевательства! Не желаю, чтобы меня драли за уши!

Но пани учительница принялась её уговаривать:

— Потерпи, Цецилия, — говорила она, — ты прославишь нашу школу и своё имя, совсем немножко осталось.

— Нет и нет! - воскликнула Цецилия, и, когда пан школьный сторож попытался её схватить и удержать, она взмахнула ушами, поднялась к потолку, уселась на люстру и ждала, что будет дальше.