Борис Карлов - Снова на Луне

— Ого! — удивился Фигль. — Они ещё и говорить умеют.

— Это ещё что, — подтвердил Дригль. — На той неделе я видел по телевизору собаку, которая знала наизусть всю таблицу умножения, с какого места ни спросишь! Вот ты, Мигль, к примеру, знаешь таблицу умножения?

Мигль неуверенно поморщился и пожал плечами.

— Вот то-то и оно. А собака могла пролаять ответ с любого места. И если какая-то паршивая собака умеет считать лучше иного коротышки, то почему бы таким дорогим и редким птицам не сболтнуть какую-нибудь ерунду? Вот что, ребята, отвезём-ка их в цирк и получим причитающееся нам вознаграждение. Эй, Мигль! Сколько там за них обещали?

— Осмелюсь доложить, господин обер-атаман, по сотне за каждую птицу.

— По сотне?! А чего тут ещё раздумывать. Эй, вы, чуда в перьях, полезайте в фургон живо! Цып-цып-цып! — обратился он к птицам-пленникам, у которых уже ум заходил за разум.

Когда автомобиль подъехал к зданию цирка, Дригль вылез из кабины и открыл дверь кузова. Оттуда пулей выскочили Фиг ль и Мигль, зажимая носы.

— Ну и воняют же эти птицы! — пожаловались они. — Не верится, что кто-нибудь выложит за них триста фертингов…

Вызвали хозяина сбежавших страусов, и тот долго с удивлением рассматривал трёх облепленных пухом и распространяющих запах навоза коротышек.

— Нет, — решил он в конце концов. — Это не наши. Наших, вообще-то, привели ещё позавчера. Пришлось раскошелиться на триста фертингов. Ничего, вычту из жалованья у сторожа, в другой раз не будет таким растяпой. А этих вы бы лучше помыли в бане да спросили у них документы. — И с этими словами хозяин страусов ушёл обратно в цирк.

— Что за ерунда! — топнул ногой Дригль. — Какие могут быть у птиц документы! Вот что, надоело мне с ними возиться, отвезём сейчас же этих вонючек в зоопарк и посадим в клетку…

— Погодите! — взмолился Крабс. — Вы хотели триста фертингов? Вот, возьмите пятьсот, мы сами выкупим себя за вознаграждение. Мы сейчас же сами вернёмся в цирк и не доставим вам больше никаких неудобств. — И Крабс похрустел перед носом Дригля пятью стофертинговыми бумажками.

Тот взял деньги, повертел их в руках и сунул по одной бумажке Фиглю и Миглю.

Потом все трое полицейских молча залезли в автомобиль, который зафырчал мотором и умчался прочь.

— Неплохо же зарабатывают в этом цирке, — ворчал себе под нос Дригль, сидя за баранкой, — если какие-то вонючие птицы имеют при себе набитые деньгами бумажники!..

В люкс-кабинете «Весёлого клоуна» Гризль застал Пупса и Спрутса за чтением вечерних газет. Он поздоровался с беспечно закусывающим Жулио и шёпотом спросил:

— Что случилось?

— Учёные ослы заказали новую партию акций, — объяснил Жулио, наклонившись к уху Гризля. — Тираж будет втрое больше прежнего.

— Зачем так много?

— Паршивые газетчики так раздули это дело, что теперь каждый коротышка хочет иметь у себя акцию «Космических поставок», хотя бы из любопытства. Цена пока ещё плёвая — фертинг за штуку.

Тут Пупс со словами «какие мерзавцы!» отшвырнул газеты и сделал плаксивое лицо.

Гризль, чтобы обратить на себя внимание, деликатно прокашлялся в кулак.

— А, это вы! — оживился Пупс. — Ну, как дела? Есть какие-нибудь зацепки?

— Косвенным образом я… да, я надеюсь, что в ближайшее время вы, вероятно, их увидите.

— Что вы такое бормочете, Гризль! — вмешался Спрутс, лицо у которого пылало огнём. — Говорите толком, где эти животные! Ага! Не знаете? Так вот что я вам скажу: надо прихлопнуть астрономов, и точка! — Спрутс ударил по столу так, что оркестр перестал играть.

— Тише, умоляю вас! — зашептал Гризль и сделал оркестру знак продолжать. — Поймите: во-первых, расправа над Альфой и Мемегой ещё более повысит стоимость акций, а во-вторых, несомненно, что учёные ослы всего-навсего подставные марионетки и за ними стоит куда более серьёзный и опасный противник.

— Гризль прав, — согласился Пупс. — Я уже не раз говорил вам, коллега, что тут замешаны новые коротышки. Узнаю их тяжёлый стиль: стремительный напор, размах и бесцеремонность. Это коротышки из нашей гильдии. Но кто бы это мог быть? Пока мы этого не знаем.

— Наверное, об этом следует поинтересоваться у самих учёных ослов, — высказал своё предположение Жулио.