Ольга Колпакова - Почему рассердилась кикимора?

– В нём я и родилась. – Старушка садится на лавочку у чёрной стены, сама во всём тёмном. – Как дом-то бросить? Жалко.

Один из признаков древности постройки – сторона, с которой расположены двери. У наших предков двери смотрели на юго-восток – «на солнце», «на лето», ведь в самых древних избах-полуземлянках не было окон, комната освещалась только через открытые двери. Южная, солнечная сторона – это свет, тепло, добро, а значит, и счастье. Не только дверь, но и появившиеся позже окна должны были смотреть на солнце.

Северная и западная («полночная») стороны – это, наоборот, холод, тьма, смерть, ночь, несчастье. В некоторых регионах России для строительства дома даже не использовали срубленное дерево, если оно упало верхушкой «на полночь», а уж жить в доме, повёрнутом в сторону «ночи», – обречь себя на несчастья. Хотя кое-что могло перевесить солнечную ориентацию: направление изменяли, ставя дом выходом на водоём или дорогу. Тут уже смотрели, как удобнее, что важнее.

Пока Тихон второй раз ходил на колонку, мы беседовали с хозяйкой. Дом её не меньше ста пятидесяти лет крыльцом стоял к востоку, окнами – к дороге и реке. Дорога в своих поворотах повторяла изгибы реки.

В древних деревнях не было улиц. Потому что главным было не ровненько выстроить избы относительно друг друга, а выбрать для дома правильное место. Не свойственно природе строиться по линейке. У животных гнёзда и норы – там, где безопаснее, где другим мешать не будет. Если бы позволили строительные материалы (как у некоторых африканских племён или у народов Крайнего Севера), то и дома мы строили бы без углов, словно гнёзда и берлоги. Интересно, что люди даже ходить под прямым углом не любят: проложат нам асфальтированные дорожки, а мы всё равно срезаем углы по газону.

Тщательно, не торопясь, выбирали место для дома. Никому не пришло бы в голову возводить жилище на бывшем кладбище или там, где нашли кости. Не ставили дом и на перекрёстке дорог или там, где была прежде баня или случался пожар от молнии. На месте, где поранился ножом, топором, косой, где опрокинулась телега или стоял дом, в котором люди болели или пострадали от наводнения, тоже не строились. Такие места считались несчастливыми. А теперь мы даже не всегда и знаем, что было когда-то на месте нашего дома.

– Из реки раньше воду носили. Молодые были – любая гора, что кочка. Первый-то муж с собой хотел увезти. На море жил. В Балаклаве. Дали ему комнату в доме, где гестапо было. А я не могу там жить: слышу, как солдатики наши кричат. Он решил, я с ума сошла. Едь, говорит, обратно в свою деревню. Ну я и вернулась к родителям-то.

Хорошо нам сиделось на высоком берегу, на лавочке у старого дома. Ветерок сдувал комаров.

– Стадо раньше большое было, – вспоминала хозяйка. – А сейчас десять голов на всю деревню. Я уже не держу – не вижу ничего. Слышу хорошо, а вижу сильно плохо. Зорька моя – вот ведь упрямая была – сама место выбирала, где доиться. И хоть ты её тут режь – не сдвинется.

Видно было, что старушка и сейчас скучает по своей Зорьке.

– Раньше корова помогала место для дома выбирать, – говорит тётушка. – Где ляжет, там и стройся. Главное, чтобы рога у неё были. Рога – лучший оберег и символ плодородия. Поэтому у замужних женщин на Руси были кики – шапки с рогами, какие и викингам не снились. Когда девушка готовилась к свадьбе, то в своих песнях (причетах) жаловалась на кику, боялась её:

– Опять калинов мост! – заметила Младшая.

– Ага, теперь через него невеста должна была перейти, уйти в другой дом, в другой мир (поэтому и говорят: « выходить замуж») – из дома отчего, из девушек в дом жениха, в жёны. Всё в её жизни менялось, она всё равно что умирала. Надев кику, женщина должна была распрощаться с беззаботной молодостью – потому и печалилась. Но став матерью, женщина кикой гордилась. Кику надевали после рождения ребёнка. С появлением каждого следующего малыша рога становились длиннее на пять сантиметров.

– У мамы была кика, – кивает хозяйка. – Но она её не носила. В ней в церковь не пускали. Батюшка кричит: как чёрт рогатый вырядилась!

– Да им везде черти мерещатся, – вздыхает тётушка. – А это не чёрт. Это почитание земли, плодородия. Про священных коров, быков и сейчас во многих культурах помнят. Переделали корову в чёрта – наверное, для того, чтобы человека не к земле тянуло, а к небу.