Маруся Шляпа - Предлугоморье. Тайна ключа

К вечеру Черный Дэв добрался до Гнездовья. Спрыгнув с полузагнанного коня во дворе замка, он осторожно подхватил на руки свою драгоценность, которая опять была без сознания, и направился в покои.

Гелдмар усадил Элину в высокое кожаное кресло и опустился перед ней на одно колено. Увидев, что она приходит в себя, похититель слегка отодвинулся, чтобы вновь не шокировать пленницу своим видом. Вот когда он пожалел, что внушает другим неподдельный ужас.

– Не бойся меня, красавица, – спокойно и ласково заговорил он. – Я не причиню тебе вреда, – и затем понизил голос до хриплого полушепота, пытаясь быть более убедительным. – Однажды я встретил девушку неземной красоты. Поначалу я не поверил собственным глазам, что на свете может быть такое диво, но красавица в буквальном смысле заворожила меня. Потом выяснилось, к моему глубокому сожалению, что она несвободна. На протяжении десяти лет я скорбел о потере любимой жены, даже не предполагая, что мое сердце еще способно ценить прекрасное. Долгое время я охотился за красавицей, не упускал её из вида каждый день, но ее обязательно кто-нибудь сопровождал. И вот наконец она допустила оплошность, оставшись одна. Поверь мне, Элина, я искупаю тебя в такой роскоши, о которой ты даже не слышала. Я подарю тебе такую любовь, которую ты не можешь себе представить, со мной не сравнится твой жалкий колдун. А сейчас отдыхай. Ты голодна с дороги, я пришлю тебе ужин и не стану докучать своим присутствием. Но завтра ты будешь есть из моих рук.

Когда вошел карлик с подносом, ломившимся от яств, Элина все так же сидела с безучастным видом.

Вскоре Черный Дэв, управившись с делами, пошел в свои покои. В предвкушении счастья он толкнул дверь. Резкий сквозняк откинул назад гриву. Дэв оторопел. Пленница стояла на подоконнике, из распахнутого окна рвался ветер.

– Стой где стоишь, проклятый, – предупредила она, – ни шагу больше.

Черный Дэв медленно опустился на колени:

– Не делай этого, умоляю! Девочка моя, я не перенесу еще одной смерти, давай поговорим. Проси что хочешь, я выполню любое твое желание.

– Ничего мне от тебя не нужно, чудовище! Ты знаешь, настоящую любовь ни купить, ни украсть невозможно. К сожалению, тебе этого не понять. Лучше я погибну, чем останусь здесь хотя бы на минуту.

С этими словами она шагнула в небытие. Одним прыжком Гелдмар оказался у окна. Его рука схватила воздух. Поздно, слишком поздно! Ему чуть-чуть не хватило времени, чтобы предотвратить беду.

Белой птицей сверкнула пленница у скал и исчезла в морской пучине. До Дэва долетел далекий всплеск воды.

Гелдмар направил на ее поиски сотни карликов. От зажженных факелов ночь превратилась в день. Пядь за пядью обошли они весь берег. Сам Дэв с десятком сопровождающих тщательно исследовал море, примыкающее к скале, но все было безрезультатно. Поиски продолжались весь следующий день и прекратились только к вечеру.

Им не суждено было увенчаться успехом, потому как море вынесло тело прекрасной Элины на берег у Восточного холма. Туда, где она была похищена.

Как закричала, заголосила от горя няня Эмма, увидев свою воспитанницу бездыханной! Плакал навзрыд отец Элиники, и вместе с ним вся Лунная Долина. В один миг Эл-вар постарел на десятки лет. Из красивого молодого мужчины он превратился в дряхлого старика. Больше Элиника никогда не видела улыбку на его лице.

Элвар похоронил супругу на берегу моря, сложив высокий холм из розового гранита. Теперь солнце, просыпаясь по утрам, в первую очередь освещает это надгробие, вспыхивающее огнем в память о непокорной красавице, которая предпочла смерть позорной неволе.

Сначала Элвар хотел похоронить ее возле замка в саду, но Эмма воспротивилась этому:

– Ты хочешь, чтобы дочь выросла на могиле и, растаяв от горя, ушла вслед за матерью? Хочешь потерять обеих? Я очень любила Элину и буду до конца дней своих оплакивать ее. Но сейчас надо думать о дочери. Мать я ей, конечно, не смогу заменить, но приложу все усилия, чтобы она не чувствовала себя сиротой. Постарайся же и ты оградить ее от ненужных переживаний. Спрячь от нее свою боль, прошу тебя!

И действительно, пожилая женщина окружила малышку такой заботой и вниманием, дала ей столько ласки и тепла, что Элиника не заметила особой разницы между матерью и старой няней. Правда, иногда в ее памяти всплывал прекрасный, но смутный образ, с которым было связано далекое, счастливое прошлое. Хотя горе сделало свое дело, на всем лежал отпечаток утраты. И никогда уже подрастающая Элиника не чувствовала себя беззаботной. Она нежно любила Эмму, всегда беспокоилась о ней и во всем советовалась со своей старой няней. Хотя поступала всегда по-своему, считая, что Эмма слишком опекает ее.