Евгений Енин - Атака снизу

– Работать, зачем же? И, знаешь, хватит болтать, спать давай, завтра рано подымут. Или уже сегодня.

Лавка в камере стояла одна, Толстому пришлось лечь на каменный пол, положив голову на руку вместо подушки. Он долго ворочался, бормоча что-то вроде:

– Руки им нужны. Ага, щас. Я им поработаю. Я им так наработаю. Они меня – оуэ, – Толстый зевнул, – сами просить будут в сторонке постоять.

Думая о том, как он им наработает, Толстый заснул.

Утро началось с грохота. Гномы в кожаных штанах открывали решётки и бросали на пол жёлтые миски.

– Эй, где ваше с добрым утром? – крикнул им Толстый. – А это что за гадость? – он поднял миску и понюхал.

– Баланда.

Прохор потянулся и зевнул.

– И что это?

– Еда такая.

– А что это в ней плавает? Это точно ещё никто не ел? Или они одну миску по всем камерам разносят: пожуй и передай другому?

Толстый поболтал в миске пальцем.

– А всё в ней плавает. Они мешки с едой, какие поближе лежат, схватят, и в котёл бросают. У меня приятель на кухне работает, рассказывал.

– А вот это, вот это что?

Толстый вытащил из миски несколько длинных серых ниток грубой скрутки.

– Я же тебе говорю: хватают мешки – и в котёл, – терпеливо объяснял Прохор.

– То есть как, – Толстый уставился на него, – что, прямо в мешках? Не открывая?

– Прямо в мешках, чтобы ни крошки еды не пропало. Потом уже в котле копьём мешок пырнут, он распорется.

– Так. Я только что понял: завтракать вредно для фигуры.

Толстый ногой отодвинул от себя миску.

– Это зря.

Прохор пальцами вытаскивал из миски блеклые волокнистые кусочки, запивая жижей через край. Ложек здесь почему-то не давали.

– Другого не будет. Или это ешь, или у тебя от фигуры один скелет останется.

– Э-э-э… Ну ладно, убедил.

Толстый подтянул миску, понюхал, брезгливо сморщился, и съел всё за две минуты.

– Прохор!

Толстый облизывал миску.

– А чего это она жёлтая? Что за металл? Тяжёлая, как из золота.

Прохор усмехнулся.

– Не понял ещё? Это золото и есть.

– Ты что? Оно же дорогое! Миски из глины делают. Ну, или из железа. Нержавеющего.

– Ха! Здесь всё наоборот. Здесь железо дорогое. А золота – навалом. Из железа они инструменты делают. Чтобы золото добывать.

– Точно! Они же у нас из деревни все инструменты забрали до последней кривой отвёртки! Прохор, а кто они вообще такие, эти чучела в кожаных штанах? С виду как гномы.

– Гномы и есть. И говорят по-нашему. Только с трудом.

– Да, я заметил, не болтливые ребята.

– Никто не знает, откуда они. Налетают из-под земли, уводят под землю. Одеты одинаково.

– А я одного в фартуке видел.

– О, это значит начальник. А если увидишь кого в такой курточке, серенькой, с большим вырезом, тремя пуговицами, и здесь кармашком, – Прохор описывал пиджак, – это, значит, самый главный начальник, не поклонишься ему, дубинкой огреют.

Решётка снова загрохотала. В проходе перед камерой стоял гном, кожаные штаны которого еле держались под толстым брюхом.

– Оба! Выходить! Работать.

– Работать? Ну-ну. Идём, Прохор, они увидят, как я могу работать. Они про это внукам сказки будут рассказывать. А те писаться от страха.

У Толстого начинался первый рабочий день.

В дверь постучали. Рюкзак выпал из рук Профессора, зазвенели недоразбитые осколки тарелок.

– Не успели!

– А, а, а, – Белочка заикалась, – А давай скажем, что никого нет дома!

Профессор косо на неё глянул. Она укусила себя за большой палец. Стук не повторился. Профессор на цыпочках подошёл к двери и глянул в шёлку.

– Никого!

– Может, они ошиблись дверью?

– Ага. И улицей ошиблись. И деревней. И лесом. Случайно мимо проходили. Прятаться надо. Нет, нет, не туда.

Профессор вытащил Белочку из-под стола.

– Давай в погреб.

Передвигаясь почему-то на карачках, гномы подползли к крышке погреба. Профессор взялся за ручку. В крышку постучали. Снизу.

– А-а-а!

Белочка подскочила вверх и вбок, как перепуганная кошка, Профессор упал на крышку сверху.

– Беги через дверь! Я их тут задержу!

Но задержать их, кто бы они ни были, не получилось. Люк вместе с лежащим на нем Профессором со скрипом приподнялся.

– Прошу вас простить мою настойчивость, – раздался голос из образовавшейся щели, – не могли бы вы разрешить мне войти?

– Бум, бум, бум!

Профессор попрыгал на крышке, пытаясь её закрыть, но щель не уменьшалась ни на миллиметр. Белочка стояла, держась за ручку двери, готовясь выскочить на улицу.