Екатерина Евстигнеева - Зиночка и шлейф из небылиц

– Посмотри, что наша красотка из гостей принесла.

– Да, Татьяна ей сказала всё съесть и что-то на ухо шептала.

– Это же дорогущие конфеты, целый килограмм, наверное, надо отдать завтра.

– Не надо, обидится.

– Всё же надо отдать…

Наутро Зиночка, проснувшись, первым делом к жилетке побежала, а конфет-то и нет! Такой рёв подняла:

– Где мои волшебные конфеты, вы их съели, да, съели?

И опять зашлась в рыданиях.

– Успокойся, никто не съел твои конфеты. А почему волшебные-то, обычные…

– Нет, волшебные, так тётя Таня сказала!

Зиночка топнула ногой и, не унимаясь, плача и всхлипывая, закричала:

– Отдайте-е! Я останусь без принца из-за вас и глупая вырасту-у-у!

Родители переглянулись. Мама показала полный пакет с конфетами, которые она добыла из жилетки дочери. Зиночка встрепенулась, подбежала к маме и схватила заветные конфетки:

– Не отдам, моё! Они волшебные, понятно вам?

Родители переглянулись. Они были довольны, что история со внезапным рёвом завершилась, и засобирались на работу. Зиночка со спокойной душой пошла в детский сад.

Мама Зиночки встретила Татьяну и рассказала ей про «волшебные» конфеты и утреннюю историю. Они вместе хохотали и радовались, что всё так хорошо завершилось.

Увязалась Зиночка с папой на охоту. Благо дело, болото рядом. Сели они на велосипед и погнали.

На болоте в траве затаились, а как начало смеркаться, налетели прямо на них три утки. Прозвучали два выстрела: «Бах! Бах!». Одна из уток упала в высокую траву, и Зиночка ринулась за добычей. На болоте с противоположной стороны сидел охотник с собакой, которая тоже устремилась к дичи. Одновременно Зиночка и собака оказались у утки. Зиночка тащит за шею, собака – за хвост, Зиночка орёт: «Не отдам! Не отдам, сказала!», а собака сильно рычит.

Подбегает папа Зиночки и другой охотник с противоположной стороны и решают спор. Папа взял за ручку Зиночку, которая решительно держала утку за шею. Другой охотник отозвал собаку.

Как они хохотали, это надо было видеть! Такую картину не каждый день наблюдать можно!

Был конец декабря. Зиночка с утра вертелась перед зеркалом. Они всей семьёй собирались на детский новогодний праздник в Дом культуры.

Уже было приготовлено платье с пышной юбкой, папа надел парадный костюм, и ждали маму. Мама, сделав красивую прическу и макияж, стала надевать приготовленное ярко-зелёное платье с красивой драпировкой на груди. Но вдруг слеза скатилась по щеке мамы, папа от неожиданности ахнул, а Зиночка стала её обнимать за колени.

На платье была дырища, на самом видном месте спереди. Увидев такое, муж удивлённо произнёс: «Откуда?», а Зиночка вторила: «Откуда-а-а-а?» Мама вопросительно посмотрела на Зиночку и сказала: «Дочь, ты же резала что-то на столе, так? А там моё платье лежало». Зина испугалась и проговорила: «Я пупсику платье шила из тряпочки, ты сама мне дала, да вот же…» Папа твёрдо произнёс: «Всё понятно! Зина шила платье, резала тряпку и твоё платье прорезала. Никто не виноват. Надевай другое – и вперёд!»

Зина с облегчением вздохнула. Они собрались и пошли на новогоднее представление, но улыбка пропала с маминого лица.

Зиночке шёл тогда шестой год. Она была рассеянной и не очень внимательной юной леди. Однажды вышла она на улицу в сандалиях от разных пар. Так торопилась погулять, что перепутала.

Идёт она такая вся «модная» по двору, а на неё оборачиваются дети чуть постарше и смеются. И тут к Зиночке приходит понимание того, над чем они хохочут. Машка из соседнего подъезда побежала к группе ребят и закричала: «А Зина в разных туфлях гуляет! Ха-а-а! В разных!» И детвора хором начала смеяться. Тем временем Зиночка подошла к ребятам, встала в позу руки в боки и заявила, глядя на Машку: «Будешь как все – никогда тебя твой Санька не заметит!»

Ребята удивились словам Зиночки и её находчивости, весело захихикали и разбежались по своим гуляльным делам.

Рыбачка Зиночка, проснувшись, как заядлый рыболов, в четыре утра, собрала снасти и с папой отправилась на берег Волги метрах в двухстах от дачного домика.

Они разложили и закинули удочки, кинули подкормку и тихонько сидели на берегу. Рыба пока не подошла, и было минут тридцать-сорок, чтобы тихонько поговорить.

Тут начался клёв. У Зиночки клевал карась помельче, у папы – покрупнее. Было весело и нескучно.

Вода потихоньку убывала, и на её месте остался сырой вязкий берег. Ноги проваливались в грязь. Папа соорудил для Зиночки импровизированную подставку из дощечки. Девочка в силу возраста, вступив в грязь, не могла выбраться самостоятельно. Отцу приходилось вытаскивать её. Получалась забавная картина: папа тащил Зиночку, сам выкарабкивался, увязая ногами в резиновых сапогах в грязи; Зиночкины резики оставались увязшими в иле; папа ставил дочку на подставку, а сам возвращался за резиновыми сапогами ребёнка и обувал её, потом строго-настрого наказывал ей: