Ольга Любимая - Два левых ботинка, или Буня не виноват!

– Точно, – разулыбался Женя, закатал рукав и показал красное пятно на плече.

Папа переводил взгляд с головы на плечо.

– А голова потом на руку и упала! – уточнил Генка, поняв свой промах.

Папа осмотрел руку, потрогал синяк и поджал губы:

– Ничего страшного.

– Откуда вы знаете? – Генка выпучил глаза и наступал, – А вдруг гипс нужен? Такой треск стоял!

Папа вздохнул:

– Уговорили, поедем. – подозвал Малинку, которая выглядывала из гардероба. – Мариночка, твоя мама просила и тебя забрать. Она предупредила учителя.

– Ой, как хорошо! – Малинка запрыгала на месте. – Туфельки как раз со мной будут.

Папа покачал головой и вышел, неся Малинкин портфель и пакет с туфельками, сверху которых лежали сорванные волшебством бантики. Он сгорбился, будто нёс не учебники и обувь, а целую тонну ответственности.

Женя подбежал к обувной полке и нагнулся. Буня шустро вскарабкался к нему в карман. А Дед Вал проскрипел из укрытия:

– Кланяйся от меня Тапоцинье. Давненько я у неё в гостях не бывал. Она во всём поможет.

Женя кивнул, пожал Генке руку, закинул за спину портфель и вместе с Малинкой бросился догонять папу.

Не успел папа остановиться возле поликлиники, как Женя с Малинкой отстегнулись и выпрыгнули из машины.

Друзья забежали внутрь и осмотрелись. Пол напоминал шахматное поле из белых и коричневых больших плиток. На подоконнике сидела малышка с длинными косичками, с которой мама стягивала ярко–розовое пальто. Кроме паутины, висящей в углу под потолком, ничего подозрительного ребята не заметили.

Женя с Малинкой взялись за руки и свернули в узкий слабоосвещённый коридор. Мальчик стучал по стенам, а девочка шаркала ногами.

– Раздеваться не будем? – пытался отдышаться папа, догнав ребят.

– Будем, – пропищал Буня из кармана.

– Ты что–то сказала, Мариночка? – удивился папа.

– Будем, – согласилась Малинка, покусывая губу, чтобы не рассмеяться.

Женя заглядывал в окошко гардероба, пытаясь разглядеть бабу Тапоцинью. Малинка подтянулась на руках и почти перелезла внутрь.

– Это что за безобразие? – гардеробщица с седыми волосами отогнала юных акробатов и погрозила пальцем.

Папа покраснел за всех, извинился и протянул одежду. Старушка только хмыкнула и вручила номерок.

Женя махнул Малинке и повернул за угол.

– Женя, ты ко мне? – из раскрытой двери на него смотрела Елена Петровна в белом халате и со стетоскопом на шее.

– Упал и ударился. Посмотрите? – попросил папа и, понурив голову, признался, – Мы без записи.

Мальчик отчаянно замотал головой, но доктор смотрела на него гипнотизирующим взглядом, а сзади подступил папа.

– Челюсти вампира я дома оставила, – призналась Елена Петровна и улыбнулась Жене. – Так что временно никого не кусаю, – взяла его за руку и вошла в кабинет. Папа притворно засмеялся и засеменил следом. Малинке пришлось ждать в коридоре.

– Ну, рассказывай, – попросила доктор. Она вымыла руки и потрясла ладонями над раковиной.

Женя открывал рот, но голос не слушался его. Буня мелко трясся в кармане, постукивая сапожками мальчику по ноге.

Елена Петровна подошла к столу и глянула на компьютер:

– Так, так, так. Травматолог сегодня до скольких принимает? – она выудила из белого кармана йод–карандаш и повертела в руках.

У Жени скрутило живот. Он закрыл глаза, съёжился и застонал.

– Болит? – доктор приблизилась к мальчику, – Ну–ка, раздевайся.

– Н–нет, – Женя попятился и прохрипел, – в туалет хочу.

Он выбежал из кабинета и крикнул, очутившись в коридоре:

– Папа, расскажи всё доктору!

Малинки на скамейке не было. Буне казалось надежнее в кармане, и он изнутри подсказывал, где искать Тапоцинью. Женя пошёл к гардеробу и увидел подругу.

– Ну вы понимаете, – Малинка раскачивалась и теребила край платья. – у меня бантики на туфлях отвалились!

Гардеробщица перевернула страницу толстой книги, не отрываясь от строк.

– А туфли новые, – девочка привстала на носочки, наклонила голову и сделала жалобные глазки, – мама издалека привезла.

Гардеробщица только пожала плечами.

Женя смотрел на худенькую старушку и показалась она ему похожей на бабушку. Он подошёл и улыбнулся. Его глаза прищурились, улыбка выглядела робкой и трогательной. Гардеробщица отложила книгу и посмотрела на опрятного и милого мальчика.

– А вот если бы у вашего внука шнурки отвалились, – Женя наклонился к ней и доверительно прошептал. – Представляете, ходит он и не знает, как маме на глаза показаться.