Юрий Согрин - Головёшки

Головёшки же, сидя в своих развалинах, и слыша, как периодически звучит на перекрёстках сирена пожарного автомобиля, думали, что в этом их заслуга: значит, где-то детишки, играя со спичками, учинили очередной пожар, и пожарные снова выехали на его тушение.

– О! Ещё один! – восклицал при этом Головня и ставил обгоревшей рукой жирную чёрную черту на стене.

Отчасти Головёшки были правы, со спичками баловались. Но не с теми, которые они разбрасывали специально. Получалось, что ещё один пункт зловещей мести Головёшек провалился. Однако они этого пока не знали и праздновали победу.

Радость Головёшек была недолгой. Проведя следующей ночью разведывательную вылазку, они с сожалением узнали, что дети спичками не балуются. Причина всех этих возгораний совсем в другом.

– И как же ты, Головёшка-Алёшка, сумел раздобыть такие ценные сведения? – расспрашивал сообщника Головня. – У тебя ведь даже глаз и то только один.

– Зато уха два. И оба слышат прекрасно, в отличие от некоторых.

Головёшка-Алёшка покосился на Головешку-Сережку, у которого действительно давным-давно огнём были отожжены оба уха. Конечно же, и красоты это не добавило, да и слышал он, что называется «через раз». Вот и сейчас он не расслышал колкого замечания Головёшки-Алёшки и седел тупо уставясь на огонь костра.

– Вообще-то это нетрудно было сделать, – продолжил Головёшка-Алёшка. – Я ведь подобрался под самое окно этих… огнеборцев. На улице тепло и окно у них открыто. Вот я и подслушал все разговоры. Долго сидел. Был бы из мяса, как они, давно бы меня комары съели. А мне деревянному и прокопчённому эти кровососы не страшны. Короче, от нечего делать болтали они много. В том числе и по интересующей нас теме – пожары устраивали не нашими спичками, – с умным выражением лица закончил Головёшка-Алёшка.

– М-да. Опять просчёт. Что-то не нравится мне всё это, – озабоченно проговорил Головня. – У меня вообще такое ощущение, что кто-то ставит нам палки в колёса. Следит за нами, что ли кто-то. Надо бы как-то это узнать. Приказываю всем: быть бдительными и осмотрительными, наблюдательными и осторожными! И походите по окрестностям, может, что и найдёте. Но это потом. Пока же, господа Головёшки, прошу встрепенуться и подумать – чем мы ещё можем досадить этим людишкам.

Но никто не встрепенулся и не заговорил. Все просто не знали, что они могут предложить. После паузы снова заговорил Головня:

– Да-а. Предложения ваши очень многословны и разнообразны. Я что, один тут думать должен?!

– Почему же один? – вступил в разговор Головёшка-Семён. – Все думают, только не все додуматься могут. А я вот вроде бы додумался и предлагаю попробовать заняться электричеством.

– А что это такое, липистричество? – недоумённо переспросил Головёшка-Серёжка.

– Электричество это то, отчего в домах у людишек светло бывает. Мы вот с вами возле костра сидим, а у них под потолком стекляшка такая висит, лампочкой называется, и в тёмное время она светится.

– Здорово…

– Конечно, здорово, только опасно очень, если неумеючи… Я думаю, можно сделать так, что от этого электричества большой пожар получиться может.

– О! – оживился Головня. – Это нам подходит! Давай, Сёма, обдумай всё хорошенько и реши эту задачу.

Головня не случайно назвал Головёшку-Семёна – Сёмой. После всех его умных предложений, у Головни сложилось какое-то доброе, даже отеческое отношение к этому деревянному обгорелому мальчишке.

Когда все разошлись, Головёшка-Семён подошёл к Головне.

– Вы меня не теряйте. Пойду я понаблюдаю тихонько, что это за штуковина такая – электричество. Может, что и придумаю.

– Давай, Сёма, давай…

Головёшка-Семён незаметно пробрался к старому двухэтажному дому на окраине городка и шмыгнул в подъезд, под лестницу. Там он затаился и принялся ждать. Ему повезло. Вскоре из одной квартиры вышли два шалопая, местные хулиганы – Боб и Закорючка. Было им лет по пятнадцать-шестнадцать и оба они имели довольно крупные габариты. Этакие акселераты-переростки. Спустившись со второго этажа, они закурили, хотя родители категорически запрещали им это делать. Здесь же вокруг никого не было и Боб с Закорючкой творили, что хотели.

На Головёшку-Семёна никто не обратил внимания. Подумаешь, рухлядь какая-то в углу валяется. Не иначе кто-нибудь хлам выбросил.