Алексей Июнин - Райгебок

Поняв на полпути, что с таким темпом они доберутся до Лойонца гораздо раньше чем надо, Райгемах приказал сделать привал, спрятаться в лесу и дождаться темноты, потому, что дальше будет больше поселений, а значит и встречающихся людей. Воспользовавшись случаем, Райгебок съел остатки взятого с собой Черного Носа и запил их ключевой водой. Райгемах тоже перекусил и даже вздремнул. Дождавшись заката, они вновь тронулись в путь, который пролегал через лес, где в темное время суток разбойников было больше чем белок на деревьях. Каждый уважающий себя крестьянин, днем возделывающий огород, ночью, взяв цепы и вилы, таится в черных кустах, выжидая хоть кого-нибудь, кого ночь застигла в лесу. Надо ли говорить, что по ночам люди избегали появляться на лесных дорогах, а от отчаяния и скуки крестьяне-разбойники нападали друг на друга, а зачастую даже просто обменивались вещами между собой, чтобы не возвращаться к своим женам с пустыми руками.

Райгемах и Райгебок не боялись разбойников, скорее наоборот. За ночь на них нападали четыре раза и каждый раз, ошарашенные тем, что вместо быка или мула повозку везет неведомое чудовище с зубами-камнями, с неистовыми воплями разбегались кто куда, побросав все свое нехитрое оружие и насовсем забыв про разбойничью удаль. Отец только посмеивался и продолжал пожевывать кедровые орешки, стряхивая с торчащей бороды шелуху.

– Как это я раньше без тебя обходился? – спрашивал он у сына. – Если бы тебя боялись только разбойники, а не все подряд, я бы всегда с тобой ездил, Райгебок! И быстро и безопасно!

Райгебоку нравились похвалы, он был доволен.

– Когда мы прибудем к Лойонцу, улицы города будут украшены флагами, – поговаривал отец, трясясь на повозке, – дороги подметут, выгонят всех нищих и попрошаек. Разодетые горожане будут ходить туда-сюда с той лишь целью, чтобы покрасоваться новыми платьями и посмотреть на таких же как они сами. Перстни будут сверкать на каждом пальце. Красота одежд будет ослеплять. Длина носков на башмаках будет сражать на повал, а колокольчики на этих чрезвычайно неудобных и глупых носках будут раздражать своим звоном. Люди будут спотыкаться о свои же башмаки, падать плашмя, разбивать носы в кровь, но вытягивать носки еще длиннее, так чтобы можно было загибать вверх и привязывать чуть ли не к коленям! Ты знаешь, Райгебок, эти горожане так любят ткани, выкрашенные в яркие цвета, что, кажется, в детстве их воспитывали сороки, так и норовящие унести все блестящее. В глазах будет рябить! Каждый будет мнить себя если не королем, то герцогом или графом! К тому времени как солнце коснется горизонта, многие будут пьяны и дикий смех будет пугать из каждой подворотни. А с закатом древесная стружка всех трактиров начнет впитывать в себя свежую кровь. Грабеж и насилие волной покатится по столице, и поугаснет смех, и померкнут в потертых разбойничьих кошелях перстни дворян. И все их выкрашенные в яркие цвета платья втопчутся в грязь да вымажутся блевотными массами и кровью. Порвутся красивые платья! А длинноносые башмаки с дорогими колокольцами на носках потонут в выгребных ямах вместе с отрубленными ступнями своих самовлюбленных хозяев! Вот так-то, Райгебок! Это Лойонц! Вон там за дубками поворачивай налево…

– Все, – резко приказал отец, как только их повозка вышла из лесного полумрака на относительно ровный луг, сплошь заросший полевыми цветами. – Дальше тебе нельзя.

Райгебок немедленно остановился, глядя перед собой на уходящую вдаль колею, по которой они мчались. Впереди перед ними по этой колее двигался рыцарский обоз. Они сели на хвост обозу, когда перед рассветом рыцари выдвинулись из небольшого поселения в направление к Лойонцу. Не приближаясь на такое расстояние с которого рыцари смогли бы заметить повозку, Райгебок и его отец тихо следовали за ними почти до самых пригородных полей.

Несколько мулов, боевых коней, бычок. Доспехи и оружие были сложены на телегу. Вьючные мулы тащили поклажу. С десяток рыцарей топали рядом с конями и нестройно пели какую-то портовую балладу, за ними плелись оруженосцы и прислуга. Тела воинов прикрывали грязные нательные камизы, да брэ. Многие даже котту не одели, не говоря о кольчуге или сюрко. Совершенно не понятно было, к какому ордену относятся сии достопочтенные рыцари, но было совершенно очевидно, что они славно погудели в том селении, из которого вышли сегодня. Почти все и до сих пор были нетрезвы. Присмотревшись внимательнее, Райгемах заметил часть герба на лежащем на телеге щите – серая туча. Сразу все стало ясно – это рыцари-альтинцы, что известны не сколько своими победами в боях или турнирах, сколько в самопожертвовании и помощи обездоленным. Это были даже и не воины, а просто добродетели, устав которых не позволял даже обучаться боевому делу.