Бен Миллер - Дневник волшебного эльфа

– У них матриархальное общество, – сказала она.

Мгновение я не понимал, о чём она говорит.

– У лемуров. Они живут стаями. И главные у них самки.

– Да! – ответил я, в восторге от того, что мне есть с кем поделиться своими знаниями о лемурах. – Самки едят и пьют первыми. Перед самцами то есть.

– Так почему ты начал делать лемуров?

Я объяснил про Сливу, и Оскара, и ребят в Сливином классе. Когда я договорил, девушка с задумчивым видом кивнула.

– Я подаю заявку на рождественского эльфа, – сказала она. – Может, тебе тоже стоит?

– Я пробовал, – пожал плечами я. – Но мне не ответили.

– Правда? – удивилась она. – Как странно. Может, письмо потерялось?

Я уже собирался сказать «да, может, потерялось», когда рулон меха наконец поддался и вся витрина обрушилась на меня. К тому времени, как мне удалось выбраться, девушки и след простыл.

Фух. На этой неделе у меня совсем не было времени писать в дневнике, потому что я каждую свободную минуту посвящал тому, чтобы сшить тридцать семь лемуров. Я взял их с собой, когда пошёл забирать младших из школы, и вокруг меня столпился весь Сливин класс, смеясь и хлопая в ладоши от радости. Я раздал лемуров, и дети тут же начали с ними играть, давать им имена, обнимать их и разговаривать за них друг с другом. Я почувствовал себя таким счастливым, будто в моей жизни наконец появился смысл.

Наверное, вот каково это – быть Рождественским Дедом! Вот только, конечно, он никогда не остаётся надолго, и дети не успевают его поблагодарить. Он просто оставляет игрушки и ускользает, никем не замеченный. Что делает это ещё более впечатляющим, наверное, ему не нужна похвала.

Даже если я не могу стать рождественским эльфом, по крайней мере, я могу приносить детям счастье, делая им игрушки. Хотя я не уверен, будет ли мне такими темпами хватать желудей на материалы.

Очень устал. Спал.

Не могу поверить, что сегодня произошло.

Я взял четверых младших с собой на каток.

Пока я их учил, я здорово наловчился кататься спиной вперёд, чем очень доволен. В общем, я хвастался своими умениями Листику, Прутику, Булавке, Сливе и Носочку, когда вокруг нас начала собираться небольшая толпа. Все принялись вопить и аплодировать, и чем больше они шумели, тем больше я рисовался.

Я уже начал уставать, когда появился кто бы вы думали? Рыжеволосая девушка! Собравшиеся начали хлопать в ритм, и она присоединилась ко мне.

Взволнованный, я решил кататься, сужая и сужая круг. Тут-то всё и пошло немного наперекосяк. Напоследок я попытался исполнить вращение, но я ещё толком не научился это делать, так что поскользнулся и в итоге завращался на попе. Но, кажется, никого это не смутило – все просто продолжили хлопать.

Вымотанный, я кое-как поднялся на ноги и отвесил глубокий поклон. И только тогда понял, что собравшиеся смотрели вовсе не на меня, а на кого-то за моей спиной…

Я повернулся и увидел атлетично сложённый силуэт в сверкающем фиолетовом костюме с зубцами молний на рукавах, вращающийся всё быстрее и быстрее в ослепительном пируэте! Это на него смотрела толпа, а не на меня!

Он драматично остановился, выбив лезвиями сноп ледяных искр, и толпа разразилась аплодисментами, а рыжеволосая девушка кинулась мимо меня в его объятья.

– Макс! – воскликнула она.

Ну конечно! Теперь я его узнал. Это был Макс Гриммссон, сын Гримма Гриммссона. Макс Гриммович Гриммссон, если угодно.

– Холли! – ответил он.

Что ж. По крайней мере, теперь я знаю её имя.

Чувствую себя весьма жалко, писать сегодня ничего не хочется.

И сегодня.

И сегодня.