Елена Кочешкова - Шут. Книга II

– Дурные вести принесла нам птица, – промолвил он, наконец, обернувшись к дочери. – Печальные вести из Закатного Края.

Короткая пауза, похожая на вечность.

– Королева Нар мертва. Наследник Руальда, скорее всего, тоже.

«О боги! – глупая радость взметнулась в душе Элеи. – Неужели вся беда лишь в том, что ведьма, лишившая меня мужа и трона, отчего-то сгинула и сама?»

Нет, она никогда не желала зла этой маленькой воровке – мстительность была чужда принцессе Белых Островов – но и оплакивать соперницу не собиралась. Впрочем, Элея ощутила неподдельную жалость к Руальду: что бы там ни было, а колдунью свою он любил по-настоящему.

И ребенка ждал, как высшего чуда в жизни…

А для государства, конечно же, очень скверно потерять наследника.

– Отец, но что значит «скорее всего»? – она была сбита с толку. – Срок рождения этого младенца еще не настал, верно ведь? Я не понимаю. Если погибла мать, ребенок, очевидно, должен был разделить ее участь.

Давиан сумрачно кивнул и снова устремил взгляд за горизонт. Он стоял, тяжело опершись о подоконник, и на широких кистях его рук, покрытых россыпью веснушек, отчетливо проступали темные вены.

– Это очень странная история, которую не только ты – никто не может понять до конца. Я расскажу по порядку… Как тебе известно, все минувшее лето Руальд со своей женой провели за городом. Лебединый дворец – место тихое, почти глухое… Ты и сама лучше меня знаешь… В тот день король отправился на охоту. Когда он покидал усадьбу, его жена прогуливалась по саду в обществе своих слуг. Была радостна и полна жизни. Да только не успел Руальд загнать оленя, как ему сообщили, что королева пропала. Нашли ее быстро, в тот же день… Говорят, твой бывший муж едва не лишился остатков своего разума, когда увидел, что стало с его колдуньей. Королева Нар разбилась. Упала со стены старого храма. И для всех осталось загадкой, как ей удалось разрешиться от бремени. Звучит странно, но чрево погибшей оказалось пусто, а ребенок пропал. Что именно произошло и по чьей вине – никто не знает.

Давиан замолчал, но Элея понимала – он сказал не все, и частые удары ее сердца горячо отдавались в висках. С тяжелым вздохом король отошел от окна, и сразу же погасли брызги солнца на золотом обруче, без прикрас оставив горечь в глубоких складках у глаз, в сведенных бровях, в плотно сомкнутых губах, которые никак не решались произнести то, что она откуда-то и так уже знала…

– Там же, в лесу рядом с храмом, нашли беглого преступника… придворного шута.

Давиан подошел к ней и, крепко взяв за плечи, посмотрел прямо в глаза.

– Девочка моя, прости… этого человека больше нет.

Нет…

Как это – нет?

Ветер по-прежнему шелестел за окном, кричали над морем чайки, где-то в соседних комнатах негромко переговаривались служанки. Элея слышала все – каждый звук, каждый удар своего сердца. Но слова отца не доходили до ее сознания.

– Элея… – Давиан обнял ее и бережно прижал к своей груди, как будто это могло помочь спрятаться от беды. Мудрый отец, он знал, все знал… Он понимал, какой кромешный мрак породили в ее душе эти слова. – Дворцовый лекарь из Золотой сказал, что твоего Патрика сразил колдун. Очень сильный колдун. Удар был направлен не на тело, а на разум. Это похоже на какое-то проклятье или злые чары. Внешне парень невредим… только эта оболочка пуста.

– Отец! – она схватила его за руку, вспыхнув надеждой. – Но он жив? Жив?!

– Дитя мое, – Давиан глубоко вздохнул, – лучше бы он умер. То, что случилось с твоим другом, ужасно. Это хуже смерти, ибо без души тело его – лишь пустой сосуд. Все лекари и ведуны, которых сумел отыскать Руальд, говорят одно: надежды нет. А этот безумец все надеется на чудо… Кроме его шута некому рассказать, что там случилось на самом деле. Да только глупо это. Глупо ждать невозможного. Честней было бы просто позволить ему умереть. Я не понимаю, почему так не сделали до сих пор.

О, этот холодный расчет Белых королей! Мудрые речи отца показались нестерпимы, как никогда!

Элея оттолкнула его и бросилась прочь из кабинета. Не видя перед собой дороги, задыхаясь от слез, бежала так, будто могла обогнать время, повернуть его вспять. И даже мысль о том, что поданные увидят ее в столь неподобающем виде, уже не имела значения.

Всю ночь Элея провела без сна, глухо рыдая в подушку. Быть может, впервые позволив себе не сдерживать боль, как это положено дочери короля. Но наутро пришла к отцу, надев привычную с детства маску каменного хладнокровия. Она желала знать лишь одно: что будет с телом человека, которому она обязана жизнью и свободой.