Георгий Юдин - Зелёный поросёнок

И вся толпа оглушительно, так что умолк патефон, рявкнула:

- БРЫСЬ!!!

Валерка высоко подпрыгнул и понёсся вон из города и бежал до тех пор, пока в ушах не перестало звенеть и больно колоться это противное «брысь».

Если бы вы на следующий день вышли из Пропасика и #8232; пошли по пыльной дороге, то у заброшенного колодца, в котором жила жаба Афродита, наткнулись на Валерку. Он лежал в тени и сквозь коричневое бутылочное стекло насупившись смотрел на солнце и страдал.

Никогда ещё Валерку так не унижали. Никогда его при всех кошках не поднимали за загривок и не отчитывали, как сопливого котёнка. Один только раз, но очень давно, когда он съел канарейку, мешавшую ему спать, хозяйка схватила его за шиворот и стала больно тыкать носом о пустую клетку. Как будто канарейка вылетела бы от этого у него из живота!

Этого позора никто не видел, но гордый Валерка смертельно обиделся, удрал из дома и стал бродягой.

Но вот чтоб так, при всех, за шиворот…

Валерка засопел и с негодованием громко застучал хвостом по пыльной дороге.

Жаба Афродита на всякий случай нырнула на дно и закопалась в тине.

«И чего я связался с этим пластилиновым недотёпой? - раздражённо думал кот, разглядывая через стёклышко небо, солнце и свою исцарапанную лапу. - Попался бы он мне сейчас, я б ему его дурацкую пуговицу выкрутил!»

Валерка отвёл лапу со стёклышком в сторону и увидел сквозь него стоящего неподалёку под пыльным лопухом… зелёного поросёнка!

- Здлавствуй, Валелик, - сказал поросёнок и робко вильнул хвостиком.

- Это вы мне? - притворно удивился Валерка. - Извините, я вас не знаю.

- Это же я, Паша! С пуговицей в носу!

- У меня был недавно один знакомый зелёный поросёнок с таким же вот недоразумением вместо носа. Но вы же, извиняюсь, коричневый! - И Валерка, прищурившись, посмотрел на Пашу через коричневое стёклышко, как через лорнет. - Должен вам сказать, - доверительно продолжал Валерка, - что такого дурака, как тот поросёнок, ещё не было на свете. Он первый и последний. Поверите ли, недавно, во время моего концерта, я из-за него так получил по уху, что…

- Но я же не зна…

- Вы что-то сказали? - встрепенулся кот. - Нет? Тогда я продолжаю. На следующую ночь из-за него меня, как рваную галошу, вышвырнули из окна!

- Но я же не налоч…

- Вы опять что-то сказали? - уставившись на поросёнка сквозь «лорнет», сурово спросил кот. Хвост его при этом бешено колотился по земле.

Всплывшая в колодце любопытная Афродита от страха камнем пошла на дно.

- И вот наконец, мой дорогой незнакомец, сегодня ночью из-за этого правдолюбца, - кот указал лапой на Пашу, - меня, благородного сибирского кота, берут при всех за шиворот и с позором выгоняют из города!.. Что бы вы мне посоветовали сделать, если бы вместо вас здесь стоял он? - надвигался на бедного поросёнка кот. Спина у него изогнулась, глаза сверкали, когти торчали кинжалами.

- Я бы его за это… убил, - прошептал поросёнок и закрыл глаза.

Валерка ждал, что Паша будет рыдать, кататься у него в ногах и молить о прощении, что он, испугавшись, убежит, наконец! Но такого он не ожидал.

Он постоял в нерешительности над зажмурившимся поросёнком и сказал:

- Нет! Я тебя не убью, а сделаю вот что. А ну-ка, как там? РАЗ! ДВА!! ТРИ!!! БРЫ-Ы-Ы-СЬ!!!!! - взвизгнул он жутким голосом и пронзительно свистнул.

Паша часто-часто заморгал, и из глаз у него покатились крупные слёзы.

- Я д-д-думал, т-т-ты д-д-доблый, - обливаясь слезами, шептал несчастный поросёнок, - а т-т-ты…

Он низко опустил голову, отчего слёзы маленькими зелёными виноградинками посыпались в пыль, и побрёл по дороге, ведущей неизвестно куда…

Итак, оставляя в пыли глубокие ямки от падающих слёз, повесив голову, брёл неизвестно куда несчастный поросёнок.

Нет на свете потери горше, чем потеря друга!

«Тепель я самый одинокий в миле полосёнок», - горестно подумал Паша.

Страшно, когда во всём огромном мире нет ни одного, даже самого маленького, живого существа, которому ты был бы нужен.

От этой ужасной мысли поросёнок встал как вкопанный и долго стоял, уставившись в одну точку.

Назойливые мухи облепили его нагретую на солнце спину и больно кусались.