Народные сказки - Волга родная - Сказки народов Башкирии, Татарии и Чувашии

— Вот так, этим мечом я тебя и прикончу! — произнес Урал-батыр и стал крошить дэва. Он рубил и слева и справа. И при каждом взмахе отлетала одна из голов дэва.

В это время с кончика курая в руках Карагаш капало молоко. Видя это, девушка безмерно радовалась.

Но в скором времени, услышав душераздирающий рев дэва, со всех сторон стали сбегаться к нему на подмогу менее крупные дэвы и змей-аждахи [13] Аждаха — персонаж эпических, сказаний и сказок народов Востока. По башкирским стародавним преданиям, в аждаху превращается обыкновенная змея, прожившая от ста до пятисот лет. У некоторых тюркских народов — асьтаха. .

Урал-батыр и не думает сдаваться. Его могучие ноги, держащие тело исполина, крепко подпирают землю, будто вросли в нее, голова высоко поднята, готовая за деть облака, а в руках блистает алмазный меч, высекая молнии.

В тот момент, когда, казалось, Урал-батыр перебил всех дэвов и змей, на него внезапно черной тучей налетели джины [14] Джины (джинны) — в арабской мифологии многоликий дух огня, принимающий формы людей и зверей. и пэрии [15] Пэрии (пэри) персидской мифологии волшебное существо, охраняющее людей от злых духов. Здесь: разновидность нечистой силы. .

Вздохнуть не дают, напирают так, что нету мочи. И вот тогда с кончика, курая закапала кровь. Увидев это, Карагаш сильно опечалилась. Недолго думая, она приложила курай к губам и стала наигрывать какую-то бесовскую, неприятную для слуха мелодию. А. джинам и пэриям, оказывается, только того и надо было: едва услыхав родную мелодию, они мгновенно забыли обо всём на свете, оставили Урала одного и, бросившись на голос курая, стали визжать и отплясывать невообразимый дьявольский танец.

Тогда Урал-батыр, уверенный, что наконец-то разгромил всю нечисть и теперь вырвет живую воду из рук дэвов, обессмертит людей, подошел к тому месту, где выбивался из-под горы живой родник. Но теперь там и капельки не осталось: родник почему-то иссяк. Почему? Да потому, что оставшиеся в живых джины и пэрии, боясь, что вода достанется человеку, выпили всю её, до последней капли. Сколько ни сидел Урал-батыр возле живого родника, так ничего и не дождался.

Сильно опечалился Урал-батыр. Однако то, что он в пух и прах разгромил гнездо дэвов к пэриев, не прошло бесследно: всё вокруг оживилось, позеленели травы и деревья, птицы запели, как прежде, радость проступила на лицах людей.

Урал-батыр сел на Акбузата, посадил впереди себя Карагаш и уехал, покинув высохший родник. В этих местах из туш дэвов, джинов и пэриев, которых Урал-батыр разрубил на куски, возникла большая гора. Эту гору в народе начали называть Яман-тау [16] Яман-тау — высокая гора на Южном Урале, дословно: плохая, нечистая гора. .

Урал и Карагаш поженились и зажили дружной семьей. У них родилось трое сыновей: старший — Идель, средний — Яик, младший — Хакмар.

Теперь в эти края редко стала заглядывать и Ажаль — боится Урала и его алмазного меча, при каждом взмахе высекающего молнию. Народ начал размножаться, и вскоре стало не хватать питьевой воды. Видя это тяжелое положение, Урал-батыр выхватил однажды свой меч, трижды взмахнул им над головой и глубоко рассек землю.

— Вот в этом месте будет исток большой воды! — провозгласил он. Сам же подозвал старшего сына Иделя и повелел:

— Иди, мой сын, куда велит тебе сердце, броди среди людей и не оглядывайся назад до тех пор, пока не набредешь на большую текучую реку.

Идель — исполин, подобный отцу, — пошел на юг, печатая на земле тяжелые следы. Отец долго следил за ним, роняя слезы, ибо знал, что Идель уже никогда не вернется обратно.

Идет Идель, идет, даже на отдых не останавливается. Долго шел он так, потом повернул направо и, наконец, двинулся на север. Шел Идель, шел, прошли месяцы и годы, потом направился он в западную сторону. Наконец добрался до полноводной реки, в которой кишели выдры. Обернулся назад Идель и видит, что вслед за ним широкой рекой движется белая вода. И стала она вливаться в ту полноводную реку, поросшую камышами.

Так родилась река Агидель, исполненная дивной красоты.

В тот самый день, когда Идель тронулся в безвозвратный путь, его отец с тем же поручением отправил из дому и остальных двух сыновей. Но они оказались менее решительными и более нетерпеливыми, чем их старший брат. Им не хватило мужества проделать такое многотрудное долгое путешествие, какое проделал Идель-батыр. Так, младший из братьев Хакмар, как только отошел от родных мест, начал грустить в одиночестве: «Почему я должен скитаться один-одинешенек на чужбине? Пойду-ка я к брату Яику да и отправлюсь в путь вместе с ним. Вместе нам будет и легче, и веселее».