Любовь Вилкова - Грозомоты и грозодети. Часть 1

– Вася, помнишь, мы договорились с тобой заняться картографией? – напомнил Мотя.

– Картографией?! У, давно это было, я теперь изучаю математику и хожу на рукопашный бой!

– Ничего себе, давно! Год – это для тебя давность?! Раз – и уговор пропал?!

– Мне же тогда было семь лет, а сейчас уже восемь! Это огромная разница. Столько всего изменилось с тех пор!

Грозомоты рассмеялись, а потом приуныли:

– Какие вы счастливые, смертные! Мы живём миллионы лет, а у нас ничего не меняется! Только после встречи с вами стало веселей.

– Мотя, но я совсем не против и сейчас порисовать карты. Просто я об этом давно не думал.

– Не «против», но и не «за»…

– «За», «за»! – всё больше Васины воспоминания о своём увлечении захватывали мальчика, будто выползая откуда-то из дальних уголков души.

– Знаешь, что я давно мечтаю сделать?.. – Мотя похлопал Васю по плечу.

– Что?

– Составить карту счастья! Мне так интересно посмотреть, где же на этой земле люди могут быть по-настоящему счастливы… – Мотя задумчиво приподнял брови.

– Но вам с верхов, наверное, виднее? – уточнил Вася.

– Как же! Есть такие вещи, которые издалека не разглядишь. Только тебе подобный может помочь мне в этом.

Вася сбегал за карандашами:

– Летим!

И они тут же отправились на поиски счастья!

– Вот оно, профессиональное нетерпе-е-ние! – радуясь за друзей, сказал Гром и затянул свою новую песню.

– Не ваша корова мычала?! – снова прибежал сосед, заранее крепко вцепившийся руками за забор, но это ему не помогло: Гром снова дунул со звуком губами так, что сосед отлетел и шлёпнулся на свою грядку с укропом.

– Мягкой тебе посадки, любопытный нос! – гордо произнёс Гром и продолжил пение.

Вася сидел на Моте и рисовал всё, что видит: леса, поля, море, корабли в нём, маяки, дома, заводы, аэродромы… У него был двойной карандаш: с одной стороны синий – им он изображал воду, с другой – зелёный, им всё остальное. Быстрей ручки пишущего аппарата двигалась его рука по листку. Он был настолько увлечён, что не замечал, сколько времени уже летает. Только когда закончился последний листок в альбоме, он вздохнул и потёр уставшие глаза занемевшей левой рукой (он был левшой).

– Посмотрим… – в этот вечер в Грозодоме весь пол заняли листы с картами, старательно раскладываемые и сопоставляемые Мотей и Васей.

– Когда нам можно будет встать?! – интересовались остальные: им было запрещено спускаться с кресел – они сидели там в позе лотосов, чтобы не занимать ни капли лишнего пространства.

– Я хочу лимонада! – гнусил Булка.

– Потерпи, Булочкин… – успокаивала его Соня, сидевшая у него на руках… лапах.

– Не могу больше сидеть, не-мо-гу! – протестовал Мячик, нервно ёрзающий на месте.

– А можно пролететь до ванны? – решил воспользоваться крыльями Гром и, не теряя времени, наслаждаться жизнью в воде, в пене и в пении.

– Извини, но ты снова забрызгаешь весь дом, не подотрёшь за собой мокрые следы, а наш сегодняшний материал этого не терпит… – строго взглянул из-под очков Мотя.

В этот вечер никому сойти со своих мест так и не удалось – пришлось спать в креслах. В Грозодоме свет горел до утра.

– Итак, как ты думаешь, где люди счастливы? – Мотя пытливо заглянул Васе в глаза.

– Я думаю, вот здесь… У моря счастливы все, в джунглях тоже интересно, а вот в пустыне… жизни нет – помечаем серым, – ответил мальчик.

– Как, вообще нет?!

– Может быть, и есть, но кому там хорошо?

– А Маленький Принц?

– Но ему же было грустно одному!

– Принять свою грусть как данность – тоже счастье! – Мотя пальцем поправил очки.

– Хм… Африка. Тут много болезней в племенах туземцев – помечаем…

– Но некоторые больные люди, – перебил Васю Мотя, – всегда живут в болезни, и не в Африке, а рядом с тобой – в вашем доме, городе, стране… Ты считаешь, что они всегда несчастны?

– А что им остаётся? Хотя, когда я лежал с высокой температурой, а все ухаживали за мной, кажется, мне было лучше, чем обычно. А когда я сломал ногу и не мог бегать целых три месяца, мама много читала мне интересных книг, мы смеялись, и никогда я не путешествовал по миру больше, чем тогда, со сломанной ногой. (Конечно, я не говорю о сегодняшнем дне!) Я прикрывал веки и уносился мысленно, куда глаза глядят. А глядели они так далеко – я даже не думал, что такое бывает, пока много книг не перечитал!