Сергей Алмазов - Про Стёпу [СИ]

— Чтобы дубасить меня битой от городков…

— Больно?

— Нет, с рапирой это не шло ни в какое сравнение. Бита была широкая и не слишком тяжёлая… А вот рапира была тонкая и свистела в воздухе как пуля каждый раз, когда бабушка делала замах…

— А что тебе было за шляпу?

— «Угол» и длинная беседа о долге, чести и любви к ближнему…

— И это помогло?

— Думаю, да. С тех пор я больше никогда не обижал ни кошек, ни собак. Да и шляп — тоже.

— А что тебе сказал дедушка Квася?

— Он сказал, что всем больно и неприятно, если по ним стрелять или бросать в них что-то. Что ко всем надо относиться так, как ты хочешь, чтобы относились к тебе. И если уж так хочется пострелять, то нужно выбирать неживые цели…

— А если бы я сейчас взрывал или поджигал, что бы ты мне сказал на это?

Папа почесал бороду — вопрос был не из простых. Ведь он с таким упоением рассказывал об этих, довольно опасных занятиях, в полной уверенности в том, что Стёпе и в голову не придёт этим заниматься… Папа понял, что нужно быть осмотрительнее, и — раз уж его молодость была довольно таки бурной, не стоит так уж романтизировать её… Во всяком случае, гордиться этим точно не стоит.

— Думаю, что я приложил бы все усилия для того, чтобы ты этого не делал, — очень серьёзно сказал папа. — Это по-настоящему опасно. И для тебя, и для окружающих. Я говорю, как практик… Тем более, что сейчас есть много альтернативных вариантов. В крайнем случае, можно пострелять из чего-нибудь безопасного… из прищепки, например.

— А чем вы стреляли из прищепки?

— Из прищепки можно было сделать самострел — он стрелял спичками… А ещё можно было сделать самопал. Он стрелял пистонами…

— А ты мне сделаешь?

— Сделаю. Только для этого надо найти деревянную прищепку…

— А я у мамы вроде видел две таких.

— Значит надо одну… зарезервировать, — подмигнул папа Стёпе. Ему всё же было приятно вспомнить своё детство и заинтересовать этим Стёпу.

— А вы только стрелялки изобретали? Можно же было ещё какие-нибудь… каталки придумать, раз «дырчик» вам не давали…

— Будь спок, — гордо приподнял бровь папа. — С этим у нас тоже был полный порядок. Катались на всём, что только каталось. Особенно зимой. Санок, понятно, на всех не хватало — катались на картонках, фанерках… Особо одарённые катались на полиэтиленовых пакетах с поролоновыми подстилками… Летом с той же горки катались внутри железной бочки — это называлось «тренировкой космонавтов». А однажды мы всем двором построили «тачку»…

— Какую тачку?

— О, это было чудо инженерной мысли. Сделали мы её из старого ящика и трёх подшипников…

— А что такое подшипники?

— Это такие железные колёсики, внутри которых есть шарики. Колёсики надевались на палки, сверху ставилось сиденье из досок, и получался такой небольшой автомобильчик без крыши.

— Типа скейта?

— Ну, если можно представить себе скейт на трёх железных колёсиках, то — да.

— А почему три подшипника? У скейта ведь четыре колеса.

— Сзади было два колеса, а спереди — одно. Оно ставилось на палку, которая могла поворачиваться в разные стороны. Этим рулём можно было управлять и рукой, и ногой.

— А как эта тачка ездила? Без мотора?

— Обычно мы толкали друг друга — один едет, другой бежит и толкает в спину, или тащит на верёвке. Ещё можно было скатываться с уклона… Конечно, грохот от этой тачки стоял на всю улицу. Когда едешь — трясётся всё, даже зубы стучат. Но это было настоящее счастье. Сейчас мне такого счастья уже не испытать.

— А почему?

— Ах, если бы знать…

— А что такое счастье?

— Хм, — папа почесал бороду и задумался. — Наверное, это радость, которая наполняет тебя всего без остатка. Счастье — это, пожалуй, самое лучшее из того, что с нами случается. Жаль только, что оно так быстро проходит.

— А куда оно проходит?

— Не знаю. Наверное, в нас есть дырочки, через которые радость вытекает из нас… А счастье, оно всегда рядом с нами — только и ждёт, когда мы наполнимся радостью.

— А что это за дырочки в нас?

— Наверное, это наши заботы и проблемы. Через них радость и утекает из нас.

— Но я же вижу, как часто ты смеёшься… Значит, радости тебе хватает. Почему же ты не счастлив?

— Наверное, я стал слишком большой, и моей радости уже недостаточно, чтобы наполнить меня всего, — с грустью в голосе произнёс папа. — Да и дырочек — проблем прибавилось. Я весь как дуршлаг в этих проблемах и заботах. Тут смейся, не смейся, а счастья не видать… Вот ты маленький, проблем у тебя не много — ведь правда? И твоей радости должно быть достаточно для счастья, — папа погладил Стёпу по голове.