Сергей Алмазов - Про Стёпу [СИ]

Тем временем река закончилась, и начались бескрайние плавни с камышами. Там интересного было мало и Стёпа с Соней, переглянувшись, стали разворачиваться. Решили лететь в обратную сторону. Поравнявшись с домиком дяди Бори, они, не сговариваясь, сбросили скорость и стали снижаться. Проскочив сходу место, где находилась Сашина норка, они опять развернулись и стали заходить на посадку. Подлетая, они увидели, что за ними наблюдают две пары восторженных глаз. Когда же тени, отбрасываемые ими перестали быть круглыми и размытыми, а стали их обычными тенями, глаза, наблюдавшие за ними, из восторженных превратились в ошалелые. Принадлежали эти две пары глаз, как вы, наверное, догадались, Саше и Серёже. Они давно уже встретились и сидели, разговаривая о всякой чепухе и поджидая Стёпу с Соней. Конечно, они не верили, что Серёжа сможет сегодня полететь. Серёжа уже и желание придумал для Стёпы — залезть на холмик, недалеко от Сашиной норки и три раза прокукарекать как можно громче. Это всё, на что была способна Серёжина, судя по всему, небогатая, фантазия. Но то, что они увидели, опрокинуло самые смелые их ожидания. Сначала, откуда ни возьмись, в небе появились два большущих мыльных пузыря, несущихся на бешеной скорости мимо них. Потом пузыри замедлили свой бег, развернулись и полетели прямо на Сашу с Серёжей. Не долетев метров пятидесяти, пузыри — как в кино со спецэффектами, превратились в Стёпу с Соней, стоящих на каких-то самокатах. Самокаты подлетали, плавно сбрасывая скорость и высоту…

— Вау-у! — только и смог произнести Серёжа.

— Й-ё-ё! — вторил ему Саша.

И тот и другой раскрыли всё, что только можно — рты, глаза, ноздри и уши, и пребывали в таком состоянии, пока Стёпа с Соней не приземлились и не припарковали свои добролёты рядом с холмиком.

— Привет, ребята! — радостно поздоровались Стёпа и Соня с Сашей и Серёжей, отметив про себя впечатление, которое произвёл их полёт и довольно эффектное приземление.

Понадобилась небольшая пауза, прежде чем рты, глаза, носы и уши Саши и Серёжи пришли в своё обычное состояние. Но как только рты захлопнулись, их пришлось тут же распечатывать снова для того, чтобы произнести очередное «красава» и «крутяк»… «й-ё-ё-ху» и «ни-и-и-штяк».

— Вот это ховерборды! Просто улёт! — продолжал петь дифирамбы Саша.

— Крутые тачилы! — довесил начинавший приходить в себя Серёжа.

Триумф был полный. После этого Стёпе с Соней можно было ничего не говорить и не делать целую неделю, наслаждаясь безраздельной властью над сделавшимися сразу жалкими Сашей и Серёжей. Но Стёпа с Соней были не из таких. Они не хотели для себя такой славы, и не ждали никаких привилегий. Тем более за счёт унижения других.

— Вот… — скромно потупившись, произнёс Стёпа.

— Это наши само… добролёты — не менее скромно произнесла Соня.

— Можно позырить? — спросил для порядку Серёжа и, не дождавшись ответа, поковылял к стоящим рядом добролётам. Саша молча последовал за ним.

Подойдя ближе, они, не переставая восхищаться, принялись обсматривать и общупывать каждый сантиметр добролётов. Ни Сашу, ни Серёжу нисколько не смутил примитивный вид аппаратов. Воображение, наверное, дорисовывало Саше и Серёже недостающие детали и отсутствующие прибамбасы. Поцокав языками и обнюхав всё как следует, Саша с Серёжей вернулись на свои места и переключили своё внимание на Стёпу с Соней, периодически косясь на добролёты. Настала очередь расспросов.

Стёпа представлял себе, что он ответит на все «откуда?» и «почём?». Он отдавал себе отчёт, что придётся уступить Серёже, и дать прокатиться на Лётике. В конце концов, он сам вчера обещал — никто его за язык не тянул…

Но чего совершенно не ожидал Стёпа — так это Серёжиного «подари». Он даже не поверил своим ушам и решил, что ему послышалось, когда рядом раздался сдавленный шёпот:

— Подари… мне… его…

Стёпа стал оглядываться по сторонам, чтобы уточнить — что же это было, и увидел, что Саша смотрит на Серёжу, как на диковинное животное — со страхом и восхищением. Значит он — Стёпа не ослышался? И Серёжа действительно это произнёс?

— Подари, слышь… — подтвердил Серёжа своё желание, и судорожно облизал пересохшие губы. Глаза его при этом ничего не выражали и только блуждали по небольшому пространству, отведённому им на довольно обширной территории Серёжиного лица…

— Ну хочешь — давай меняться… Ну чё ты хочешь? Хочешь — приставку дам… игровую… картриджи… — бормотал как в полусне Серёжа, потихоньку наступая на Стёпу. Стёпа стал пятиться назад, не понимая, как ему себя вести. Саша с Соней стояли, разинув рты.