Хенрик Тамм - Загадка белой обезьяны

Он проверил сумку, чтобы убедиться, на месте ли «Свиток о происхождении всего». Наконец-то он достигнет того, о чём мечтал столько лет: обретёт власть, его начнут уважать, относиться к нему с почтением. Он поедет к Писателю и заставит того написать дополнение к магическому свитку. Писатель обязан это сделать. В том, что с ним случилось, вина Писателя. Но теперь Секретарь заставит его пожалеть о том, что он натворил много лет назад, жестоко украв у него детство. Какая прекрасная месть! И как вовремя!

Возможно, даже существует способ снова отыскать их – те забытые воспоминания из его детства. Из тех времён, когда он был счастлив, пока всё ещё складывалось хорошо. Со «Свитком о происхождении всего» и ключом (который на самом деле вовсе не ключ) это может получиться. Может быть, ему удастся вызвать духа воспоминаний? На мгновение он почувствовал, как его наполняет истинная радость. Неужели такое возможно? Этого он точно не знал.

Но даже если возможно, об этом думать пока рано. У него куда более масштабные планы, чем вспоминать всякие глупости. Теперь его зауважают, начнут бояться те, кто когда-то его прогнал. И на этот раз ничто его не остановит. Особенно какие-то дурацкие ниндзя в нелепых нарядах и с идиотскими налобными повязками. К тому же наверняка дешёвыми.

Секретарь протянул руку к бронзовому ключу, всегда висевшему у него на шее, – просто чтобы убедиться, что тот на месте, – и похолодел. Где же ключ? Секретарь нервно перерыл карманы. Ключ исчез! Он тихо выругался. Как же он мог потерять ключ? Не мог ли ключ упасть во время битвы с этими проклятыми ниндзя в Сансории? Или он выронил ключ в море? Как он мог быть таким беспечным!

Секретарь снова выругался, а его тщедушное тело затряслось от слепой ярости. Если счастье ему недоступно, то пусть будет месть. Он покажет им, какую ошибку они совершили. И на этот раз они сами виноваты.

Он взглянул на берег. Среди деревьев виднелись сараи и шалаши. Бедняки. Он ненавидел бедняков.

Потом он увидел дом. Дом, в котором родился. Хижина стояла на берегу, тёмная и молчаливая. Секретарь нахмурил лоб, увидев, что дом почти развалился. Лодка подплыла к глинистому берегу. Секретарь выпрыгнул на берег, проклиная глину, которая тут же прилипла к его начищенным ботинкам.

Вдохнув сырой воздух, он скорчил недовольную гримасу. Здесь даже воздух был пропитан бедностью. Пройдя несколько шагов, он остановился на лужайке, где, должно быть, играл в детстве. Наверное, гонял дурацкий мячик с соседскими ребятишками. Он встал на колени и провёл рукой по траве. Да… Но эти воспоминания исчезли, вытесненные прочь, в сумрак. С того самого рокового дня, когда появился Писатель, сделав его несчастным, вызвав у него страх, а потом ненависть. Писатель указал ему на то, что кожа у него белая как снег. Он не такой, как все. Необычный. Неестественный. С этого дня всё переменилось. Пока Секретарь стоял, погрузившись в свои мысли, дверь старого дома отворилась. Секретарь спрятался в тени деревьев. В дверях возникла маленькая хрупкая фигурка, и женский голос крикнул в темноту:

– Эй! Кто здесь?

Она сделала шаг вперёд.

– Эй!

Секретарь стоял, словно окаменев, а сердце его отчаянно билось. На лбу выступил холодный пот.

Эта женщина, стоявшая в дверях, была его матерью.

Беззвучно, не дыша Секретарь сделал несколько шагов назад. Он видел, как пожилая дама посмотрела в его сторону, но потом повернулась, вошла в дом и закрыла за собой дверь.

Секретарь исчез среди теней.

Тимми слышал голоса, раздававшиеся со всех сторон, – грубые окрики и смех, возгласы и ругань. Повязка у него на глазах съехала набекрень, и в узкую щёлочку он мог наблюдать, что происходит вокруг. Когда друзей вели с корабля на пристань, он заметил сарай и полуразвалившиеся здания. Хотя стояла ночь, воздух казался тёплым и каким-то липким. Потом кто-то заметил, что повязка у Тимми съехала, и поправил её. Когда он спотыкался, его пинали и толкали, обзывая «богатеньким», «папенькиным сыночком» и ещё по-всякому. Друзей привели в одно из зданий и грубо толкнули на пол.