Народные сказки - Пера-богатырь [Сказки финно-угорских народов]

Затряслась от страха Сухая-Как-Под-Ветром-Качающаяся-Трава-Женщина.

— Милый мой брат, ничего больше не знаю. Ничего больше не видела, ничего больше не слышала.

Стал Менкв-Ойка всех пробегающих зверей, всех пролетающих птиц, всех проплывающих рыб спрашивать. Никто ничего не видел, никто ничего не слышал.

Загрустил трехсаженный лесной дух, посреди городка скамью поставил, сел на нее и заплакал. Плачет-рыдает, ручьями слезы текут.

Так целый год сидит.

Пролетал как-то над городком черный ворон Острый Клюв. Менкв-Ойка голову поднял, спросил:

— Над землей ты повсюду летаешь, все видишь. Пленницу мою, маленькую женщину, не встречал ли где?

Отвечает ворон:

— Знаю, где она, видел ее. Только тебе, как ни проси, не скажу. Ты с охоты идешь — меня от добычи отгоняешь, кусочка мяса не кинешь, капельки крови не дашь.

Улетел ворон. А Менкв-Ойка от злой досады еще громче заплакал.

Тут пролетала над его головой синичка.

— Чип-чип, что я знаю! Что я знаю!

— Что ты знаешь? — крикнул ей Менкв-Ойка.

— Знаю, знаю, что в гнезде моим птенчикам тепло будет. У маленькой женщины, Вищ-Отыра богатыря жены, сын родился. Мать сыночку мохом люльку устлала. Когда ребенка перекладывала, клочок теплого моха за окно выпал. Я тот мох подобрала, в свое гнездо несу. Чип-чип!

Трехсаженный лесной дух разом плакать перестал. Вскочил, громко крикнул:

— Собирайтесь, менквы мои! Идем войной на Вищ-Отыра богатыря, что унес мою пленницу, маленькую женщину!

Снарядились менквы-воины, отправились. Столько их было, что когда первые к городку Вищ-Отыра подошли, последние только из ворот городка лесных духов выходили.

Впереди войска трехсаженный Менкв-Ойка идет. Рядом с ним брат его, по имени Пирх-Камка-Сорт-Камка, шагает. Подошел Менкв-Ойка к палисаду закричал:

— Эй, Вищ-Отыр, отдай мою пленницу, маленькую женщину! А не хочешь, свою силу, ловкость свою покажи. Посмотрим, кто кого одолеет.

Вищ-Отыр костяной лук схватил, стрелу из колчака вынул. Стрела длиной в четыре четверти, наконечник у нее железный, в три четверти. Наложил Вищ-Отыр стрелу на середину лука, стал тетиву натягивать. Натянул на всю длину стрелы, на всю длину наконечника. Пустил стрелу.

«Тэнн-тэнн», — она запела, лесного духа в плечо ударила, с ног его сбила и дальше полетела. Потом в землю воткнулась во весь железный наконечник.

А Менкв-Ойка вскочил, к городку бросился. Рубит тяжелым ножом палисады, кричит:

— Куда годятся твои стрелы, куда тебе со мною тягаться!

Вищ-Отыр вторую стрелу пустил. Стрела в грудь лесного духа ударила, на три сажени его отбросила, а сама поверх голов войска перелетела, по самые перья в землю воткнулась.

Так бьются три дня без еды, три ночи без сна. У Вищ-Отыра тетивой кожу с пальцев содрало. Вдруг он слышит, Менкв-Онка ему кричит:

— Эй, Вищ-Отыр, поесть хорошо бы, отдохнуть неплохо бы!

Перестали биться. Вищ-Отыр в дом вошел. Молодая жена лук у него из рук взяла, в угол поставила. Пот у мужа со лба рукавом утерла. Потом пить-есть подала. Он есть не начинает, сестре говорит:

— Иди к нашему старшему брату, скажи ему: тетивой у меня на пальцах кожу сорвало, силы мои кончаются. Не придет ли, не поможет ли мне. Беги в земле вырытым ходом, что ведет от моего городка к городку брата.

Побежала сестра. К старшему брату пришла, говорит ему:

— Старший брат, иди помоги младшему. Трое суток бьется он с лесным духом, тетивой ему на пальцах кожу сорвало, силы его кончаются.

Усмехнулся старший брат.

— Разве я человек? Я камень. Так Вищ-Отыр сказал. Если у него оружие затупилось, пусть придет, об меня поточит. А я к нему не пойду.

Заплакала сестра, в земле вырытым ходом назад побежала. Вищ-Отыр ее выслушал, ничего не сказал. Опять за лук взялся, стрелы схватил.

Пустил первую стрелу. Десять менквов рядом стояли — стрела всех десятерых пронзила. Вторая стрела пригвоздила к земле двадцать менквов.

А Менкв-Ойка со своим братом тяжелыми ножами три палисада в щепки искрошили, к четвертому добираются.

Еще так три дня без еды, три ночи без сна бьются. У Вищ-Отыра сил совсем не осталось, на пальцах белые кости показались.

— Эй, остановимся! — закричал он лесному духу. — Отдохнуть пора, поесть пора!

Согласился Менкв-Ойка. Он тоже поесть хочет, отдохнуть хочет.

Вищ-Отыр не домой пошел. В земле вырытым ходом к старшему брату отправился. Тяжелую лиственничную дверь распахнул, через высокий порог переступил. Со старшим братом поздоровался. Брат ничего не сказал. Жирную оленью голову в котел положил, котел на огонь повесил. Скоро и мясо сварилось, поели, попили. Молчат.