Дарья Донцова - Дорога из мармелада

Здесь были все-все-все! Мопсиха Кетти, чихуахуа Фифи, пудель Никки, колли Чак, йорк Винсент, дог Берримор, коты Василий, Тим, Мурзик, Барсик, овчарка Ким, бульдог Яша. Все-все-все!

Черчиль высоко поднял барабанные палочки. Стало очень тихо. Откуда ни возьмись вышел двортерьер Дик, он поставил пюпитр и положил на него ноты. Толпа расступилась. По образовавшемуся широкому проходу прошествовал кот Сан Саныч с дирижерской палочкой в лапах и встал спиной к запертым воротам. К ним медленной, торжественной поступью приблизилась Капитолина, одетая в роскошное, алое, бархатное платье. На мопсихе ярким светом горели все ее лучшие украшения.

Ветер окончательно стих, пропали все звуки. От первого ряда колонны отделились пуделихи Черри и Люка, двортерьер Снапик, шарпей Лучик, хомячок Кузя, кошки Мурзик и Клеопатра и выстроились полукругом.

– Освободительная песня, – хором продекламировали они, – Прогонительная зло Оратория!

Черчиль ударил в барабан, Феня затрубила, Зефирка начала бегать лапами по клавишам рояля, запели скрипки, зарыдали арфы, загудели контрабасы, защебетали флейты, зазвенели колокольчики. Черные тучи на небе неожиданно разбежались в стороны, луч света упал на диадему на голове Капитолины, отразился от камней, заискрился, стал невозможно ярким. Мопсиха в алом бархатном платье прижала лапки к груди и громко запела:

Хор закрыл глаза, начал покачиваться в такт музыке и присоединился к солистке.

– Победить меня нельзя! – мощно в один голос запела вся толпа. – У меня есть семья, у меня есть друзья! Победить меня нельзя!

За спиной Мафи, Норетты, Перлы, Марсии и Антона раздался грохот. Пленники обернулись. Над пустырем, где раньше стояли каменные фигуры, вздымалось облако серой пыли, тут и там виднелись горы разбитых камней, а в сторону ворот с громким, радостным плачем бежали пудель Рауль, кошка Бетти и другие освобожденные пленники.

Мафи ощутила, как кролик ворочается в сумке, и закричала:

– Тоша! Ты можешь двигаться!

– Да, – прокряхтел Антон, спрыгивая на землю, – как же мне надоело лежать неподвижно.

Мафи обняла приятеля.

– А уж как мне надоело тебя на спине таскать!

Снова раздался оглушительный грохот.

– Ворота упали! – завопила Марсия. – Мы все свободны! Малум побежден!

Колонна жителей Прекрасной Долины соединилась с теми, кто освободился из плена. Гремела музыка, в сопровождении хора Капитолина продолжала петь.

– Мамочка, – закричала Норетта, бросаясь к мохнатой собачке в голубом платье, – мамулечка! Ты нашлась!

– Марсинька, вставай, – сказал чей-то тихий голос.

Марсия открыла глаза и ощутила прилив восторга. Как же хорошо очутиться дома в своей кроватке, в небольшой уютной спальне, где на полке стоят любимые книжки. Нет ничего на свете лучше родного дома.

– Марсинька, мне так стыдно, – прозвучало слева.

Мопсиха повернула голову. В открытое окно заглядывала лабрадориха Лючия, по ее мордочке катились слезы.

– Умоляю, прости меня! Прости! Прости! Сама не знаю, почему гадостей тебе наговорила. Этот Рауль! И кошка Бетти! Они покрасили мою шерсть в синий цвет, сделали ужасную стрижку! Воткнули в уши фигурки лягушек из дерева и сказали, что это модно. А их платье! Черное с красным! На юбке нарисованы тараканы! Я отменила свадьбу, она состоится через неделю. Марсинька, любимая, умоляю, сделай меня красавицей. Но ты, наверное, не согласишься. Я тебе ужасно нахамила! Боже! Сгораю от стыда!

– Марсюлечка, – затараторила Агата, отодвигая дочь от окна, – пожалуйста, прости нас. Перед Зефиркой мы уже извинились. Она платье Лючии почистила, погладила, оно лучше нового стало. Дорогая Марсинька…

– Агата, перестань, – поморщилась Марсия, – я же понимаю, что у всех невест бывает предсвадебная истерика. Это нормально. Конечно, я сделаю Лючию прекрасной. У меня есть очаровательный гребень для шерсти на голове.

– Ура! – завопили обе лабрадорихи. – Она нас простила.