Дарья Донцова - Дорога из мармелада

– Отлично, – обрадовалась Мафи.

– Зачем ты здесь? – нахмурилась Марсия. – Как узнала про дорогу к волшебнику?

Мафи поджала хвост и опустила уши.

– Слышала, как вы в спальне беседовали. А у меня есть огромная просьба к Малуму.

У Марсии от негодования на спине встала полоска темной шерсти.

– Подслушивала чужой разговор? Какая гадость!

– Нет, – возразила Мафи, – я просто по коридору бежала. Согласись, подслушивать и случайно услышать, когда идешь мимо, это разные вещи. Я решила съесть мороженое и потопала в чулан на цыпочках. Не хотела, чтобы кто-то меня засек за обжорством.

Марсия не стала добрее.

– Дурной пример Зефирки заразителен. Оказывается, не только она по ночам лакомится тайком. Пошли, Ретти. Куда нам?

– Прямо по дороге, – скомандовала собачка.

Марсия и Норетта пошли вперед, Мафи побежала за ними, тараторя на ходу:

– Плохим всегда быстро заражаешься, поэтому Муля и велит общаться только с хорошими и добрыми. Если твои друзья думают и делают плохое, то тебе, чтобы с ними не поругаться, придется пакость совершить, иначе в компанию не примут. Один раз сделаешь что-то нехорошее, второй, третий, а потом привыкнешь и будешь считать, что совершать отвратительные поступки весело и даже правильно. Например, швырять камни в гнезда.

– Там не было птицы, а нам надо к Малуму, – спокойно ответила Норетта.

– Дом из веток пустой висел, – добавила Марсия.

– Откуда вы знаете? – зачастила Мафи. – Вот сейчас спальня Марсии и моя совсем-совсем без никого остались. Кто-нибудь может в наши комнаты булыжники пулять и говорить: в эту минуту в детских никого нет, значит, никто там не живет. Но мы-то просто ушли. Скоро вернемся. Вдруг птичка сейчас прилетела, а ее гнездышко разорено? И странно, что змея такое испытание предлагает: совершить плохой поступок. Вот если б она велела свить сто гнезд, то это было бы хорошо, и…

– Да замолчишь ты или нет? – вышла из себя Марсия. – Нас упрекаешь, а сама? Как сюда попала? Определенно камнями в птичий дом тоже швыряла.

– Да, – поддакнула Норетта, – иначе Моника дверь не открыла бы.

– Я ее обманула! – гордо заявила Мафи.

Марсию охватило любопытство. Младшая сестра не самая умная собака на свете. Шуму от Мафи много, а толку мало. Попросит Муля ее посуду помыть, Мафичка с энтузиазмом схватится за работу. Лапы у нее бойко задвигаются, а мозг не включится, поэтому Мафи поставит в мойку красивый сервиз, а потом со всего размаха швырнет на пирамиду чашек тяжелую серебряную лопатку для торта. Дзынь! И от сервиза остались одни осколки.

– Простите, не подумала, – начнет плакать Мафи, – не хотела, не нарочно посуду кокнула.

Почтовый жаб Густав, которому Мафи, подавая какао, пролила на колени горячий напиток, в сердцах воскликнул:

– У всех мопсов в мозгу семь лампочек разума светит и четыре предохранителя лапы сдерживают. А у Мафи все перегорело, чадит ее мозг, как старая печь, из ушей дым идет.

И что? Мафи кинулась в ванную к зеркалу, чтобы посмотреть, как из ее головы серые клубы валят.

Но вот что удивительно, умная Марсия не сообразила, что змею можно обмануть, а глуповатая Мафи додумалась до этой мысли и провернула дело с блеском.

– Что ты сказала Монике? – поинтересовалась Норетта.

Мафи засмеялась.

– Ничего. Я в кустах пряталась, боялась, вдруг вы меня заметите и прогоните. Вокруг было темно, поэтому меня никто и не увидел. Когда Марсия в люк спустилась, камень стал задвигаться, я поняла: вот он, мой последний шанс. Как прыгнула из зарослей ежемалинки! Вся исцарапалась, но попала прямо куда хотела. Змея закричала, да поздно! Я никаких гадостей по ее указке не совершала.

– Ты просто воспользовалась тем, что сделали мы, – подвела итог Норетта, – а теперь, будучи чистенькой, других упрекаешь. Зачем тебе к колдуну? Что у него попросить решила?

– Удачи побольше, – ответила Мафи, – неуклюжести поменьше. А то несу какао, стараюсь, стараюсь и… плюх! Кружка вдребезги, напиток в ковер впитался.

– Сомневаюсь, что он такой ерундой займется, – фыркнула черная собачка, – зря ты из кустов выскакивала, бока себе царапала. Уйдешь назад ни с чем.

– Чужая беда не болит, как своя, – заметила Мафи, – тебе ерунда, а мне плохо. Встань на мое место. Представь, что ты Мафи, все портишь, ломаешь, постоянно переживаешь из-за своей косолапости.