Михаил Пузанов - Два мира(СИ)

Окончательно приняв решение и успокоив себя мыслью, что лето кончается, возможности такой больше не представиться, а деньги так или иначе уйдут - она направилась к воротам парка. В конце концов, остальное просто отдаст маме - на лекарства. Может, и бесполезные, а может, и помогут. Мысли о маминой болезни опечалили ее вновь, и желание прокатиться на карусели мгновенно потухло. В надежде, что оно хотя бы на двадцать минут вернется к ней, Вика быстрым шагом прямо-таки рванула к воротам парка. На мгновение ей показалось, что прямо перед глазами вспыхнули две серебристые - не то ледяные, не то хрустальные - нити, завязавшиеся в узелок. Засмотревшись на этот образ, от которого повеяло чем-то родным, знакомым и в то же время давным-давно позабытым, Вика едва не налетела на такого же, спешащего в парк, юношу. Высокий, со светло-русыми волосами до плеч, имеющими почти платиновый оттенок, редко встречающийся у мужчин, яркими, чуть раскосыми голубыми глазами и длинными пальцами музыканта. Только эти черты Вика и успела разглядеть, пока оба поднимались с тротуара после столкновения лбами у ворот парка.

Юноша встал, отряхнув темно-зеленые брюки и застегнув выскочившую из петельки пуговицу на темно-коричневой рубахе. И только потом посмотрел на нее. Казалось, глаза у него ощутимо расширились от удивления. Запинаясь, он растерянно произнес, причем скорее слова адресовались самому себе, чем Вике:

- Темно-синяя с белым, да еще и внутри - под самой аурой? Да кто же ты такая, переливающаяся аки лазурный водопад?!

- Вика, - Неуверенно произнесла девушка. Ей показалось, что вот теперь день, на самом деле, преподнес тот самый сюрприз, ради которого и был "организован". Юноша покачал головой, будто растеряв все слова, какие у него были, но потом как бы опомнился и все-таки подал ей руку:

- Виктор... Вообще, Мэльхинор, конечно, но теперь уже - просто Виктор. Двадцать один год, как Виктор, а все никак не привыкну.

Они пожали друг другу руки. Вика поняла только одно: либо все-таки сегодня сошел с ума Мир, либо она сама. Причем глядя на нового знакомого, ей показалось, что первое - намного вероятнее при всей невозможности. На этой мысли она вздрогнула еще от одного неожиданного ощущения: как тогда, у пруда, в зарослях шиповника и сирени - за спиной юноши будто присел сейчас на задние лапы волчонок, только точно не серебряный. Вика уставилась туда, совершенно не замечая, что новый знакомый обратил на ее взгляд самое пристальное внимание. И не смогла "очнуться" до тех пор, пока он бархатистым, очень учтивым и заинтересованным тоном ни осведомился:

- Ты видишь альтеров?

- Кого? - Не поняла Вика. Юноша усмехнулся, добавив вскользь:

- Припозднился я, видать. Кажется, кто-то еще начал свой танец вперед моего... А я-то надеялся хотя бы теперь получить патент на авторское изобретение...

Совсем необязательно ждать помощи спасателей - Два шага по касательной наверх... Две жизни до сближения - и до изнеможения, Скрыв местоположение от всех... Незримые за полосой помех... (с) "Город-312", "Вне зоны доступа"

- Значит, дети индиго...

- Да. Многие из нас - бывшие христиане, их потомки и все те, чьи души затерялись среди закоулков духовного мира задолго до Пришествия, но в конце концов добрались до нашего Предела и примкнули к "возвращению на историческую родину". Что касается потомков, для этой группы "индиго" я - типичный пример. Суть от сути, как у нас говорится. Все мы - прощальный подарок Бога жизни перед его исчезновением из истории Земли.

- Тема "чудесных детей" на слуху, конечно. Но такой простой версии я еще не слышала. Максимум говорят - святые, посланники Бога...

- Бога... Как же! Если бы. Нет, просто христиане. И далеко не святые. Мы предпочитаем не афишировать свое происхождение. Есть определенные причины.

Вика задумчиво помешала молочный коктейль соломинкой. Дети индиго - бывшие христиане, поселившиеся на планете в системе звезды Сотис, куда попадали их души после смерти на Земле. Звучало все это, с одной стороны, фантастично, а с другой - наоборот, слишком просто. Но лжи не ощущалось, и Вика растерянно прикидывала в уме: как бы еще проверить, правду ей говорят или кормят сказками. Виктор, конечно, располагал к себе, ощущения не возмущались, но верить на слово все равно не хотелось. Потому, вспоминая проявленную час назад жесткость, Вика решила прояснить ситуацию до конца именно так - с помощью ледяного тона и буквально вгрызаясь в каждое сказанное ей слово ощущениями и логикой, выясняя таким образом степень его искренности.