Вильгельм Гауф - Сказки Вильгельма Гауфа

Перед харчевнею стояли оседланные лошади. Одна с дамским седлом для графини, прочие же для спутников ее. Ее усадили, двое разбойников верхами стали по сторонам, охотник и студент сели на лошадей под таким же надзором. Раздался условный свисток, и все двинулись в пут.

Между тем оставшиеся в харчевне вздохнули свободно. Опасность миновалась, и если бы не мысль об уведенных товарищах, их бы пожалуй забавляло такое приключение.

Все только и говорили что о великодушном поступке золотовщика. Графиня даже плакала. «Как мне благодарить его? Он спас меня! Да, он пожертвовал, быть может, жизнью своей за меня, для него человека постороннего!» Их успокаивала несколько одна только мысль, что быть может пленникам удастся бежать.

Графиня решила тотчас же вернуться к мужу, все ему рассказать и с своей стороны сделать все, чтобы открыть притон разбойников и освободить пленников. Извощик хотел ехать прямо в город и там донести полиции, механик же продолжал путь свой.

Ночь прошла тихо, ничто более не тревожило наших путников. Но к утру графские слуги вбежали в комнату с известием, что сама хозяйка и работники ее лежат связанные и умоляют о помощи.

— Что за чудо! Неужто мы по пустому заподозрили их? Неужто мы ошиблись? — говорил механик.

— Какое ошиблись! Это все штуки, — сказал извощик, — они хотят скрыть дело, глаза отвести нам! Нет! Шалишь! Я помню, что было, как я вниз-то ходил! Нам сразу показалось подозрительным здесь, да это и лучше, по крайней мере мы были настороже, хоть что-нибудь да успели сделать, а то с перепугу не миновать бы графине рук их.

Все разделяли мнение извощика и решили прикинуться, будто поверили проделке этой. Сойдя вниз, стали развязывать и освобождать хозяев, соболезнуя о таком несчастий. Чтобы задобрить своих гостей, хозяйка взяла с них самую ничтожную плату.

Извощик, простясь с товарищами, поехал своею дорогою, двое мастеровых пошли вместе. Как ни была легка почти порожняя котомка мальчика, однако с непривычки графине она показалась очень тяжелою. Когда же прощаясь, хозяйка подала ей свою предательскую руку, то графиня, дрожа от страха, не смела поднять глаз. Она упорно молчала, боясь, чтобы ее не узнали по голосу. Механик, заметив это, скрыл ее смущение развязным своим разговором и, простясь с хозяйкой и затянув веселую песню, рука об руку с золотовщиком, отправился в путь.

— Теперь только я дышу свободно, — сказала графиня, отойдя шагов сто от харчевни. — Мне все казалось, что я не выберусь оттуда, что вот-вот меня узнают и схватят. О как я вам благодарна! Заходите ко мне в замок, там я поблагодарю вас.

В это время подкатила карета графини; мнимый золотовщик вспрыгнул туда, дверка захлопнулась и карета покатила.

Между тем разбойники ехали скорой рысью, не говоря с пленными ни слова, и только изредка перебрасывались между собою короткими словами о том, куда и как ехать. Они остановились на полянке; разбойники спешились; атаман помог слезть графине и свел ее под руку по крутому спуску. Внизу стояло несколько досчатых шалашей. Кругом долинки возвышались высокие голые скалы.

Грязные оборванные женщины выбежали навстречу разбойникам; целая стая собак вылетела с лаем и воем, с кучею щенят, и также бросилась на них. Атаман повел мнимую графиню в лучший шалаш, будущее жилье ее.

Внутри было все уложено звериными шкурами; сиденья в комнате не было. Все ее убранство заключалось в деревянной резной посуде, да одной кровати; на стене висело ружье — и только. Атаман удалился, и мнимая графиня просила его допустить к ней охотника и студента. Оба они вошли в шалаш и теперь оставшись одни, на свободе могли вдоволь наговориться. Золотовщик стал бранить разбойников, но товарищи остановили его.

— Как можно! Теперь надо быть осторожным! Ведь нас ни минуту не спустят с глаз и теперь наверное подслушивают, — тихо добавил студент.

— Вы не знаете всего, вы не знаете как мне горько! — со слезами говорил мальчик, — я не разбойников боюсь! Меня заботит совсем другое!

— Что такое?

— Да, это длинная сказка; дело в том, что отец мой, будучи отличным золотых дел мастером, женился на служанке важной графини, которая ей дала хорошее приданое, потом крестила меня и постоянно о нас заботилась. Вскоре умерли мои родители; тогда графиня велела отдать меня в ученье, спросив меня наперед, хочу ли я идти по дороге отца моего. Я с радостью согласился, она стала платить за меня. Я кончил ученье, тогда моя крестная мать прислала мне прекрасные камни, заказав обделать их в серьги и брошку. Вот эту работу я нес лично отдать благодетельнице своей. Нужно же было этим негодяям напасть на нас! Что, если графиня потеряет заказные серьги! Что я тогда буду делать? Ну, а как мне не поверят, что на нас в самом деле напали разбойники? Что тогда? Крестная мать ведь меня не знает! Каков же я буду в глазах ее? Что она обо мне подумает?