Алан Милн - Как Мишка-Плюх пошёл в гости и попал в безвыходное положение

Пересказал

с английского

Б. ЗАХОДЕР

Рис. А. ЕЛИСЕЕВА

и М. СКОБЕЛЕВА

Плюшевый медвежонок, известный своим друзьям под именем Мишка Плюх, дли краткости — просто Плюх, однажды не спеша прогуливался по лесу, напевая про себя песенку.

Песенку эту он сам сочинил поутру, занимаясь перед зеркалом гимнастикой для толстяков.

— Тара-тара-тара-ра! — пел он, вытягиваясь изо всех сил. А потом, стараясь достать до носков, он пел так: — Тара-тара — ох, батюшки! — тара-ра!

После завтрака он всё повторял про себя эту песенку, пока не выучил её наизусть, и теперь он уже знал ей всю, от начала до конца. Слова в этой песенке были примерно такие:

Так вот, напевая свою песенку и думая о том, что было бы, если бы он, Мишка, был не Мишка, а кто-нибудь другой, он незаметно дошёл до откоса, в котором была большая дырка.

— Ага! — сказал Плюх. — Трам-пам-пам-тири рам-пам-па! Если я что-нибудь в чём понимаю, то дыра — это нора, а нора — это Кролик, а Кролик — это приятное общество, а приятное общество — это утешение, и слушатели для моей песенки, и всё такое прочее.

Он наклонился, сунул голову в отверстие и крикнул:

— Эй! Есть кто-нибудь дома?

Изнутри послышалась какая-то возня, а затем всё стихло.

— Я сказал: «Эй! Есть кто-нибудь дома?» — повторил Плюх ещё громче.

— Нет! — ответил чей-то голос. — И незачем так орать, — прибавил он, — я и в первый раз прекрасно вас расслышал!

— Простите! — сказал Плюх. — А что, совсем никого нет дома?

— Никого!

Мишка Плюх вытащил голову наружу и немного подумал. Он подумал: «Кто-нибудь там всё-таки есть — ведь кто-то должен был сказать «Никого». Тут он снова сунул голову в нору и сказал:

— Слушай, Кролик, а это не ты?

— Нет! — сказал Кролик совершенно не своим голосом.

— А разве это не голос Кролика?

— По-моему, нет, — сказал Кролик. — По-моему, он совсем-совсем не похож.

— Вот как! — сказал Плюх. Он снова вытащил голову из отверстия, еще раз подумал, потом сунул голову обратно и сказал: — Будьте так добры, скажите мне, пожалуйста, куда девался Кролик?

— Он пошёл в гости к Мишке Плюху.

— Так ведь это же я! — сказал Мишка, ужасно удивлённый.

— Что значит это «я»?

— Мишка Плюх!

— А вы в этом уверены? — спросил Кролик. Он удивился ещё больше Мишки.

— Вполне, вполне уверен! — сказал Плюх.

— Ну, хорошо, тогда входи!

Мишка полез в нору. Он лез, и лез, и лез, и, наконец, очутился внутри.

— Да, ты был совершенно прав, — сказал Кролик, осмотрев его с головы до ног. — Это действительно ты. Очень рад тебя видеть!

— А ты думал — кто это?

— Ну, я просто сомневался. Сам знаешь, в лесу нельзя пускать в дом кого попало. Осторожность прежде всего! Не хочешь ли чего-нибудь пожевать?

Плюх был всегда не прочь что-нибудь пожевать, в особенности в одиннадцать утра, когда завтрак уже кончился, а обед ещё не начался. И он страшно обрадовался, увидев, что Кролик достаёт чашки и тарелки, а когда Кролик спросил: «Тебе чего намазать на хлеб — мёду или сгущённого молока?» — Плюх пришёл в такой восторг, что выпалил: «И того и другого! — А потом, чтобы не показаться жадным, добавил: — А хлеба можно не давать!» Потом он долго-долго ничего не говорил. Наконец, мурлыкая что-то очень сладким голосом, он встал из-за стола, сердечно пожал Кролику лапу и сказал, что ему пора идти.

— Уже пора? — вежливо спросил Кролик.

— Ну, — сказал Плюх, — я мог бы побыть еще немного, если бы у тебя… если бы ты ещё… — запинался он, не сводя глаз с буфета.

— По правде говоря, — сказал Кролик, — я сам собирался выйти.

— Ох, тогда ладно, я пошёл. Всего хорошего!

— Всего хорошего! А может, ты хотел бы ещё чего-нибудь?

— А есть ещё что-нибудь? — поспешно спросил Плюх.

Кролик поснимал все крышки с кастрюль и банок и сказал:

— Увы, ничего не осталось!

— Я так и думал, — сказал Плюх, покачав головой. — Ну, до свиданья! Мне пора.

И он полез на волю. Он тянул себя передними лапами и толкал себя задними лапами, и вскоре на воле оказался его нос и уши… а потом передние лапы… а потом плечи… а потом…

— Ай, спасите! — сказал Плюх. — Я лучше полезу назад!