Борис Привалов - Петрушка – душа скоморошья [Бывальщина]

В сенях воеводского дома лежали побитые слуги, — дубинка Потихони многих из них уложила надолго.

— Где Ярёмка? — время от времени орал воевода. — Подать его сюда!

Но Ярёмку найти никто не мог.

И когда воевода решил уже, что верный слуга его, видно, тоже угодил где-нибудь под скомороший кулак, доложили, что Ярёмка явился.

Он вошёл в горницу и поклонился так низко, что на блестящей лысине его заиграли огни лампад.

— Ну? — грозно спросил воевода.

— Не изволь гневаться, батюшка, — сказал Ярёмка.

— Ведомо мне, — всё так же грозно продолжал воевода, — что тебя со скоморохами видели нынче. Не играй с огнём, холоп!

— Батюшка боярин, — усмехнулся Ярёмка, — скоморохов я спрятал. Они в баньке сидят, хоронятся, меня дожидаются.

— Дело! — оживился воевода и пригладил бороду. — Ай молодец, Ярёмка! Всех перехитрил!

— Зачем на улице побоище учинять, при всём честном народе? — продолжал Ярёмка. — Баньку со всех сторон обложим верными людьми да и перебьём воров по одному.

— А про деньги узнал что?

Ярёмка поник, даже лысина потускнела.

— При них должны быть. Обыщем — отыщем.

— Дело! — Воевода встал, пощупал голову: всё ещё гудит от удара блюдом. — Ну, с богом. Ужо сочтусь я с этими ворами!

На этот раз воевода готовил своих людей так, будто ему предстояло сражение с вражеским полчищем.

Стрельцы были созваны со всего города, вытащены из домов, из кружал, где они ели блины и пили вино.

Приказчики согнали на воеводский двор мужиков и горожан, что потрезвее. Вооружили их кольями, дубьём, рогатинами.

Один отряд двинулся за реку, в обход, чтобы перекрыть скоморошьей ватаге пути к отступлению.

Другой отряд, под началом самого воеводы, пошёл к баньке напрямик. Ярёмка бежал рядом с конём, на котором восседал воевода, — путь показывал.

Псари вели собак — чтобы затравить скоморохов, если будут удирать.

Ярёмка так тихо провёл отряд к баньке, что даже собаки во дворах не тявкнули.

— Вот здесь, — сказал он, показав на небольшую избёнку без окон, стоящую на отлёте.

Вместе с воеводой Ярёмка обежал вокруг баньки, — ни один след не выходил из неё.

— Все тут сидят! — радостно прошептал Ярёмка. — Никто носа наружу не высунул. Сюда, гляньте, следов сколько ведёт, а назад ни одного!

Воевода приказал окружить баньку, но дела не начинать — ждать второго отряда.

Когда он подошёл, то приказано было готовить крючья, чтобы баньку растащить по бревну.

— Как только видно станет воров, — приказал воевода, — стреляйте. Всё одно, как они мне попадутся — живыми или мёртвыми. С мёртвыми разговор сподручнее.

Мужики с кольями и рогатинами плотным кольцом окружили баньку. Крючники зацепили крючья за жерди крыши и ждали приказа, чтобы дёрнуть разом.

Дула ружей направлены были на баньку.

— Собак готовить! — приказал воевода псарям. — Рукой махну — тогда спускай!

— Где уж тут медведю, — хихикал угодливо Ярёмка, — воробью сквозь заслон не пролететь.

Несмотря на поздний час, толпы гуляющих прослышали о странных делах, творящихся на посаде, и позади кольца воеводских людей темнело уже на снегу кольцо любопытных.

— Ну, с богом! — махнул саблей воевода.

Ярёмка, стоявший возле стремени воеводского, истово перекрестился.

Крючники рванули изо всех сил, и крыша слетела, словно её сдуло бурей.

Облако пыли и соломенной трухи взлетело ввысь.

— Улю-лю-лю! — заорали стрельцы.

Крючники перехватили крючья, уцепили их за верхний венец брёвен открывшегося сруба, снова рванули.

Одна стена рухнула сразу, другая сперва покосилась, потом медленно, словно нехотя, упала.

— Ату, ату их!.. — вновь заорали стрельцы.

С той стороны, где стены ещё стояли, крючники дёрнули вдругорядь, и брёвна поползли в разные стороны.

Развалившаяся банька лежала на снегу.

Она была пуста.

У Ярёмки от ужаса глаза на лоб полезли, шапка наземь слетела.

— Не иначе, дело бесовское!

Воевода в ярости заскрипел зубами и наотмашь ударил саблей по Ярёмкиной плешивой голове.

Верный холоп замертво упал в снег.

Псари приняли взмах воеводский за знак и спустили собак. Те бросились к развалинам баньки, завертелись беспомощно, заскулили.

— Ищи!.. Ищи!.. — кричали псари.

Но скоморохов и след простыл.