Эфраим Баух - Горошки и граф Трюфель

— Благодарю Вас, — ответила мадам, жеманно шелестя серебряной обёрткой.

Граф Трюфель, переполненный шоколадной начинкой и важностью, хранил молчание.

Но тут неожиданно его окружили Горошки и стали громко распевать.

— Брысь! — крикнул Кис-Кис.

«Как смеют эти наглецы! Ведь на них нет даже одежды. В магазине их держали в большей мешке и доставали оттуда жестяным совком, в то время как даже там я лежал в просторной разукрашенной коробке, и я всегда ношу золочёную одёжку… — Эти мысли мгновенно пронеслись в голове графа. Он бросился вдогонку за убегающими Горошками.

Шмяк!

Граф запутался в своих обёртках и растянулся.

Граф рассвирепел. Он сорвал с ноги туфлю и запустил ею в сорванцов.

Горошки бросились врассыпную, и туфля попала в Мишку Косолапого. Косолапый не любил тратить слов попусту. Он закатал рукава и медленно пошёл на графа. Дело принимало серьёзный оборот. Жизнь графа была в опасности.

И вдруг оглушительно…

Бом!

Бом!

Бом!

Все замерли в испуге.

— Я так и знал, — проскрипел Кара-Кум.

Бом!

Бом!

Нет, это был не грохот пушек и не раскаты грома. Это были старые добродушные Часы.

Просто им пришло время бить.

В то мгновенье, когда Часы отстукивали удары, а конфеты замерли в испуге, за дверью послышались шаги, что-то щёлкнуло, и в комнате стало светло-светло. Вместе с темнотой рассеялся страх.

Из-за стенок Вазы, как из-за промытого стекла, на них глядели точно такие же конфеты, как и они.

Горошки кинулись к своим товарищам, те, за стеклом, бросились к ним.

— Дзи-и-и-инь! — пропела Ваза.

Горошки стукнулись лбами о её стенку. Мадам Грильяж хотела обнять свою подругу, но руки её скользнули по Вазе и сомкнулись в пустоте.

И тогда всем стало ясно: Ваза зеркальная.

Но что же там, за стенками Вазы?

Горошки и здесь оказались впереди. Взбираясь друг на друга, они поднялись до самого верха и высунули свои круглые головки из Вазы. Всех одолевало любопытство.

Даже важный граф Трюфель, несмотря на свою грузность и многочисленные обертки, становился на носки и выглядывал за край Вазы.

Горошки сразу увидели Лампочку. Лампочка была такая яркая! Она заливалась смехом и сияла.

На полу комнаты лежали клочья ваты и разноцветные полоски бумаги.

Серёжа и Иринка сидели возле блестящего ящика, покрытого лаком. Ящик подмигивал зелёным глазом, беспрерывно говорил, и это, видимо, доставляло ему большое удовольствие. Серёжа и Иринка внимательно слушали.

«…Чтобы самому сделать ёлочный фонарик, нужно взять лист красной бумаги и разрезать его на две части…»

— Так-так!

Так-так! — добродушно говорили Часы. Они всегда со всем соглашались

На стене висела книжная полка. Книги, как и конфеты, были в пёстрых обложках, но вели себя сдержанно. Они стояли друг возле друга, молчаливые и загадочные.

Наверно, они рассказывали друг другу свои бесконечные истории, беззвучно шелестя страницами.

Открылась дверь, и папа внёс Ёлку.

Она пришла прямо с улицы, с холода, молоденькая, вздрагивающая, вся в блестящих ледяных капельках.

В комнате запахло смолистой хвоей, лесом.

За синим окном блестел снег.

Ёлку поставили посреди комнаты, все засуетились, но эта суета была весёлой и приятной. Все чувствовали: скоро праздник.

А Ёлку надо украсить сегодня.

Вот появилась большая картонная коробка. Её достали из тёмной глубины дивана и осторожно внесли в комнату.

Конфеты, затаив дыхание, следили за ней. Что это за коробка?.. С виду ничего особенного.

Но вот сняли крышку… и коробка издала лёгкий звон. В коробке лежали ёлочные игрушки. Они блестели из-под ваты, и казалось, что там, в глубине, скрыты несметные сокровища.

Ребята одну за другой брали игрушки из коробки и вешали их на Ёлку. Серебряные шары охотно цеплялись своими ножками за ёлочные иголки. Целый год они пролежали в темноте и почти забыли прошлогодний праздник. Но сейчас на Ёлке они весело раскачивались и улыбались.

Рядом с шарами висели золотые шишки.

Шишки когда-то жили в лесу, они даже выросли на ёлке. Но это было очень давно. Теперь их покрасили золотой краской, и они стали ёлочными игрушками.

Разноцветные электрические лампочки незаметно прятались среди веток. Зато зазнайка Наконечник взобрался выше всех на верхушку Ёлки и надменно поглядывал вниз.