Петр Ингвин - Сказаниада [СИ]

— Нет, послали гонца и ждут у моря Кощеева ответа. А пока ждут — грабят побережье.

— Спасибо.

Отвернувшийся возница промолчал. Ах да, здесь так не говорят, «спасибо» — пожелание, чтобы спас Бог. В краю множества богов просто благодарят.

Укатанная дорога позволяла телеге двигаться быстро, скрип колеса размеренно нарушал лесную тишину.

— Сам-то кто и откуда будешь? — через некоторое время поинтересовался крестьянин.

— Егорий, с чертовых болот. Иногда Храбрым называют, хотя не понимаю за что.

— Так это же ты поднял тревогу! Милый, родной, да только ж благодаря тебе моя дочь сбежала! — Голос крестьянина задрожал, как бывает, когда наворачиваются слезы. — После твоего крика все, кто мог, за оружие схватились. Ворота не отстояли, они уже полыхали. Бились за каждый дом, прикрывали отход женщин и детей. Я, как назло, в поле был, и когда дым поднялся, успел только отходящим помочь. Там мне и рассказали, что и как было. Только благодаря тебе, родной ты наш, полгорода ушло, иначе бы все полегли!

— Я даже сделать ничего толком не успел…

Изображение в глазах поехало, сознание рухнуло в темноту.

***

— Егорий! Слышишь меня?

Он разлепил веки.

Белокаменные своды. Люди. Краски. Суета.

— Очнись и срочно приведи себя в порядок. Кощей идет, хочет встретиться с легендарным героем. Может быть, наградит. Кланяться можешь? — Его подняли, протерли грязное лицо рушником, на плечи накинули узорчатый халат. — Стоять хотя бы можешь?

Над ним хлопотали два гридня — один постарше, дерганый и говорливый, второй помладше. Младший соблюдал субординацию и не вмешивался в бесконечное мельтешение старшего. Крестьянина, который привез, не было, да и не могло быть — дело происходило уже в палатах дворца. Это насколько же Георгий отключался, что успели в столицу доставить?

— Идет! — зашушукались перед дверями, где в ожидании сгрудились еще несколько человек. Воинов среди них не было. Сплошная прислуга: лакеи, повара, или кто еще обычно толпится в зале, куда должен явить светлый лик властитель государства? Георгий знал, что бывают постельничьи, сокольничьи, стряпчии, конюшии, оружничьи, чашники… десятки названий пресмыкавшихся перед хозяином дворовых подхалимов-лизоблюдов, чьи потомки будут гордиться «дворянским» происхождением. Кто есть кто в этой толпе было неважно, вопреки пословице все ждали одного, и лишь этот один имел значение.

Георгия отодвинули от пристенной лавки, где он лежал до того, как привели в чувство. Огромный зал освещался через мозаичные витражи, изображавшие батальные сцены, в правой стороне стоял накрытый стол, в левой, заслышав шаги, выстроились в шеренгу слуги. Гридни встали по бокам Георгия — поддерживая и надзирая.

Не удостоив взглядом никого из слуг, в арку распахнувшихся дверей вошел… правильнее: влетел лысый бодрячок с крупными чертами лица. Горностаевая мантия развевалась, ноздри раздувались, маленькие глазки впились в Георгия.

— Ну, здравствуй, герой. — Корону Кощей не носил, выглядел простым веселым дядькой, раздобревшим на бесплатных харчах. Одутловатые щеки чуть свисали, ремень оттягивало солидное брюшко. Сеть морщин на лбу и вокруг глаз выдавала немалый возраст. — Наслышан о твоих подвигах: и как против разбойников народу помогал, и как с помещичьим произволом боролся, и как шайку Соловья разгромил, и как в Гевале первым понял, что варяги не торговать пришли.

— Слухи обо мне многое преувеличивают.

— Вот-вот, и о скромности наслышан, а также о смелости, честности и верности слову, а также о боевых умениях. Где обычный человек ищет выгоды, ты даже против порядка шел, если это противоречило твоему воспитанию. Нужно поблагодарить твоих родителей, достойного сына вырастили.

Было непонятно, серьезно Кощей говорит или ерничает. Особенно про борьбу с произволом.

— Те господа, с которыми у меня были проблемы…

— Не надо, — перебил Кощей с задорной улыбкой, — на самом деле это у них с тобой были проблемы. Мне жаловались. Я принял меры: объявил, что правоту буду выяснять на открытом суде с привлечением свидетелей из всех сословий. Ты, сам того не подозревая, безгранично благое дело делал, Егорий. Когда помещик — самодур, и крестьяне от него поголовно бегут, я раньше гридней посылал. Но солдат подкупить можно, а святого вроде тебя — никогда. И купцам ты здорово помог без боязни по лесам ездить, за одно это тебе низкий поклон. Знаешь, сколько налогов принесло резкое оживление торговли?