Голдберг Холли - Опоссум по имени Апельсинка [litres]

На следующую ночь Апельсинка просыпается поздно. Что-то она заспалась. Амлет чистит усы, Антонио расчесывает шерсть на ушах. Апельсинка надеется, что они забыли те ужасы, о которых она говорила им накануне, и, пытаясь быть жизнерадостной, говорит:

– Ой, какой ветер! Столько ягод, наверное, нападало!

Антонио бросает взгляд на Амлета и без обиняков заявляет:

– Мы с Амлетом поговорили, пока ты спала. Мы не позволим тебе болтаться рядом с людьми.

Апельсинка старается не сердиться.

– Спасибо, что волнуетесь за меня, но это вы зря.

Антонио оставляет свои уши в покое и вздыхает.

– Не зря – иногда ты демонстрируешь поразительную неосмотрительность.

– Чего – поразительную? – не понимает Амлет.

Антонио тянет Амлета за хвост, чтобы не отвлекался. И снова обращается к сестре:

– Это важно. Так что ты лучше послушай.

– А по-моему, вы просто придираетесь, – отбивается Апельсинка.

Но Антонио тверд:

– Мы за тобой присматриваем. Это совсем другое.

Апельсинка складывает передние лапы на груди:

– Ты мне не командир!

Амлет фыркает – получается довольно ехидно.

– И нечего надо мной смеяться! – обрывает его Апельсинка.

Амлет делает вид, будто закашлялся.

– А я не смеюсь, я кашляю, шерстинка попала в горло. Я это, вылизывался, вот!

Апельсинка прижимает уши.

– Ну конечно!

С этими словами она протискивается мимо братьев и выходит в темноту, бросив напоследок:

– Вот теперь я понимаю, почему мы – одиночные животные.

Не слушая их возражений, она бежит прочь. Только бы оказаться подальше от Амлета и Антонио! Они ее совсем не понимают.

Апельсинка бежит не оглядываясь и не видит, что братья бегут за ней следом. Не будь она так расстроена, непременно услышала бы топоток за спиной.

Но она только бормочет себе под нос:

– Пусть думают что хотят! Мне все равно!

Вскоре она уже у дома чудищ. Красный мячик по-прежнему лежит в траве, а в окнах темно – должно быть, чудища спят. Апельсинка подбегает к заросшей плющом водосточной трубе на углу дома и лезет вверх.

Прижавшись друг к другу, братья Апельсинки смотрят, как она добирается до самого верха трубы и исчезает из виду. Антонио в отчаянии бьет кулаком по земле:

– Она нас совсем не слушала!

Амлет расстроен не меньше его.

– Если она играет бунтаря, то у нее здорово получается!

– Бунтарь хоть не бунтует без причины, – ворчит Антонио.

Амлет добавляет:

– И потом, она вообще не любит играть на сцене. Она вечно хочет быть собой.

Антонио меряет взглядом водосточную трубу.

– Может, это и есть настоящая Апельсинка. А раньше она просто играла саму себя.

На мгновение он задумывается.

– Трудно все-таки, когда вокруг одни артисты. Никогда не знаешь, когда все по-настоящему, а когда – игра.

С этими словами он берется за побег плюща, оплетающего трубу.

– Делать нечего. Придется идти за ней.

Амлет кивает:

– Без вариантов.

Антонио лезет по стене первым, Амлет – за ним. Антонио движется очень тихо. Добравшись до крыши, он осторожно выглядывает из-за края водосточной трубы и видит сестру.

Она сидит на краю дымохода и смотрит на звезды. Вокруг очень тихо. И в этой хрустальной тишине Антонио громко спрашивает:

– Ты что там делаешь?

Апельсинка вздрагивает от неожиданности, взмахивает лапками – она легкомысленно устроилась на самом краю дымохода, – и на глазах у братьев спиной вперед летит в трубу. Антонио и Амлет бегут к дымоходу, но не успевают. Апельсинка канула в темноту.

Бесконечное мгновение Амлет и Антонио стоят как громом пораженные. А потом обнимаются, цепляясь друг за друга.

Нет, не звезды виноваты в том, что произошло. Неужели все – дело лап братьев?

Апельсинка открывает глаза.

Она жива, но никак не может понять, где находится. Как она сюда попала? Она изо всех сил пытается сделать так, чтобы мир вокруг перестал кружиться каруселью, и тут вдруг понимает: она в доме чудищ! Апельсинка леденеет. Что теперь будет? А вдруг большие люди как нападут! А собака как разорвет ее на кусочки!

Ой, что будет…

Апельсинка ждет нападения врага. Но враг что-то не торопится. И тогда она понимает, что чудища спят. Ее головокружительный полет по кирпичному дымоходу прямиком в логово никого не разбудил. От падения у Апельсинки болит все тело, но она цела.