Татьяна Иванова - Русские народные сказители

Гость лег спать, а Сактахи подложил дров и тоже лег спать. Сактахи как будто захрапел. Гость живо встает и вытаскивает из-за пазухи белое. Сактахи, увидя это, тоже соскочил. Гость сказал: "Я думал, что ты спишь". — "Что-то холодно, я думал дров положить на огонь".

Гость лег спать, и Сактахи тоже. Слышит Сактахи, что гость захрапел. Он вышел на улицу, взял отрубуш чурки и положил на постель вместо себя. Вышел на двор, взял свою кремневку, натянул курок и стал наблюдать в окошечко. Вдруг гость соскакивает, вытаскивает из-за пазухи белое, ткнул в огонь и бросил в звериную шкуру, где лежал Сактахи. Эта чурка со шкурой взорвалась, разбила стену и вылетела на воздух и горит. Гость стал смеяться и бить в ладоши и приговаривать: "Разорил ты меня, убил самого большого зверя льва. Но все же сумел я тебя убить".

В это время Сактахи выстрелил в гостя. Гость в пух и в прах разлетелся, и ничего тут не стало.

Назавтра Сактахи встает, идет охотиться и опять набил много зверей и приходит в свой балаган. Стал варить мясо для ужина, и услыхал он на дворе плач и причитание. Он вышел на двор узнать, кто может тут охать и плакать. Сактахи увидел, что одна женщина едет на карем коне, плачет и причитывает: "Сколь я ни говорила своему мужу — не езди к Сактахи, он убьет тебя. Ты все же не послушал меня и получил смерть от Сактахи". — "Смотри, не езди здесь, — сказал Сактахи, — а то и тебя убью".

После этого никто здесь не стал проезжать. А Сактахи до самой старости бил помногу зверей.

Значит, называлась в бурятском преданье ласточка — божье творенье. А овод называют — дьявольское созданье.

Вот однажды дьявол послал овода испытать, чья кровь слаще — скотская, звериная, птичья или что бы там ни было на свете.

И вот овод летет, пробует этой всякой крови и не нашел лучше крови человечьей.

Когда он обращался на обратном пути к дьяволу, в то время ласточка находилась в разведке от бога, какие силы уничтожить или оставить навечно маяться калеками.

Встречается ласточка с оводом, вопрос задает по случаю его командировки. Тот отвечает, что "я важный делегат по испытанию разных кровей животных, птиц и людей". — "Ну а что же узнал ты из этих кровей?"-"Да, — говорит, — лучше крови человечьей нет". Ласточка его предупреждает: "Наверно, врешь ты, я тебе не поверю. Если только человечья кровь лучше, то осталась она, наверно, у тебя на языке". — "Да, — говорит, — я часть крови этой несу показать дьяволу". Ласточка ему и говорит: "Если только вправду слаще, вы дайте мне попробовать, тогда я вам поверю".

Насколько был прост овод: садится ласточке на нос и выпялил свой язык с кровью ласточке.

В знак пробы ласточка откусывает совсем с кровью его язык. Тогда овод остается уже безо всего. Нечем объяснить уже дьяволу, какая кровь вкуснее, — он только летит и жужжит, больше ничего.

Ласточка прилетает, садится, где прилетает, черт выслушивает слова овода, что он будет объяснять дьяволу. Ну и разным жужжанием, разным показанием — и все-таки объяснить не мог.

Дьявол схватился за лук и стрелы и выскочил на двор. В это время ласточка со страху слетела и улетела. Который успел в это время пустить стрелу в нее. Но стрела не угодила в нее, а угодила в хвост, который раздвоился пополам.

Так и до сих пор остался ее хвост.

Сказочница А. К. Барышникова родилась в самом центре России в деревне Чуриковой Воронежской губернии. Дед и отец ее были крепостными. Ни они, ни она сама не могли выбиться из нужды. Единственным, чем не обделила их судьба — талантом сказителей. Рассказывал сказки дед Леон, да такие, что не раз по барскому приказу был порот. "Уж очень у него сказки-то были озорные: все про бар да попов". Славился как рассказчик и ее отец Куприян. "Занятны сказки были, — вспоминала Анна Куприяновна. — За свои сказочки мой отец немало подарков получал. Поедет в Воронеж:, и там сказывает на постоялых дворах, в трахтирах. Везде его привечали, как гостя дорогого. Муку в пекарню привезет, а пекаря рады: "Дядя, — говорят, — Куприян приехал, опять будет сказки сказывать". Когда он сказки говорил, работа тогда лучше спорилась, так что хозяин его на ночную смену оставлял сказывать. За это он нам кренделей возил".

Анна Куприяновна, Куприяниха по-уличному, вышла замуж в село Большая Верейка. Родила десятерых детей, пятерых схоронила, овдовела рано. Жила бедно, тяжело, самой приходилось детей поднимать на ноги. Но сказку, полюбившуюся с детства и перенятую от отца, не забывала. "Праздничек придет, дети соседские играть выбегут, а моим не в чем на улицу показаться: ни одежонки, ни обувки, как есть все раздеты да разуты. Зазову я соседских детей к себе в дом, зачну им сказки сказывать, сидят они, слухают, — так и день пройдет".