Пек Лепрекон - Необыкновенные охотники на привидений против Дикого горца

– Послушай, Аннегрет, мы живем в конце двадцатого столетия! – возмутился парень и обернулся на девушку.

Она увидела, как окаменело его лицо. Аннегрет подумала, что с ее лицом что-то творится и, поставив чемоданы, потрогала его.

Парень не шевелился. И тут девушка поняла, что смотрит он куда-то за нее.

– Бежим! – внезапно закричал парень и бросил свою ношу.

Аннегрет обернулась и закричала от ужаса. Прямо на них неслись две гигантских летучих мыши с горящими красным огнем глазами и страшными клыкастыми пастями.

Было позднее утро, когда охотники за привидениями наконец проснулись. Выйдя из своих персональных спален, они собрались в холле.

Уинстон рассмеялся:

– Питер, посмотри на себя! У тебя все лицо в мыльной пене.

Питер провел ладонями по щекам.

– Мне пришлось бриться вслепую, – оправдался он. – У меня в комнате не нашлось ни одного зеркала.

– Кстати, и у меня тоже! – отозвался Игон.

– И у меня... – Уинстон пожал плечами.

– А если честно, то я их во всем замке не видел, – задумался Питер.

– Странно все это... – почесал затылок Игон. – Интересно, а где господин граф?

– Тут какая-то записка на столе, – Уинстон поднял листок белой бумаги. – “Прошу меня покорнейше извинить, господа охотники, но мне нужно было срочно отлучиться в город по делам. Вы так измучились поездкой, что я не решился вас будить. Чувствуйте себя как дома. Надеюсь, вы не будете скучать!" И подпись: Граф Вольфский.

Все недоуменно переглянулись.

– И чем же мы займемся? – поинтересовался Питер у друзей.

Игон задумался.

– Для начала осмотрим замок. А если не найдем ничего интересного, то походим по окрестностям. Когда еще удастся в Альпах побывать?!

Вечерело. Друзья снова собрались в холле. Стол был сервирован, но еды на нем пока еще не было.

– Что за замок! – протянул Уинстон. – Даже следа привидений не нашли.

– Думать про то, что в каждом замке живут привидения – значит иметь банальный взгляд на вещи, – отозвался Игон.

– Не знаю почему, но мне не хочется с тобой соглашаться, – возразил Питер.

Игон не ответил. Он стоял возле стола и внимательно разглядывал вилку.

– Игон! – засмеялся Уинстон – Что интересного ты нашел в обыкновенном приборе столового серебра?

– Именно то, что это не серебро, а золото! – многозначительным тоном произнес Игон. – Вообще я не заметил во всем замке ни одной серебряной вещи – только золото!

– И зеркал даже нигде нету! – поддержал его Питер, который никак не мог забыть утреннее бритье.

– Вам не кажется это весьма подозрительным? – спросил Игон.

Но ему никто не успел ответить: на пороге появился граф Вольфский собственной персоной.

– Добрый вечер, господа! – поприветствовал он друзей громким голосом. – Прошу меня извинить. Но ничего не мог поделать – дела!

Беседу граф предложил начать за столом. Не отрываясь от трапезы, Игон рассказал ему все, что сам знал о Рэймане. Уинстон и Питер только пару раз дополнили его.

Лизун все это время тихонечко вздыхал, но не переставал набивать себя вкусной пищей.

После непродолжительного молчания граф сказал:

– Хоть вы сами и удивляетесь сказанному, но тем не менее я уверен, что все это – сущая правда!

Ему никто не ответил.

– Я приоткрою вам небольшой секрет, – продолжал граф. – Дело в том, что в моем роду был один такой бессмертный меченосец... Кстати, не желаете ли на него взглянуть?

Друзья переглянулись и пожали плечами.

– Ну, если вы не возражаете.

Все прошли в замковую часовню, в подвале под которой находилась родовая усыпальница графа. Электричество сюда не было подведено, а поэтому пришлось пользоваться фонариком. В его тусклом, направленном свете с трудом можно было рассмотреть таинственное помещение со сводчатыми потолками и глубокими нишами, в которых располагались тяжелые деревянные саркофаги. Граф остановился возле одного из них.

– Тут все прекрасно видно, – он посветил в ни шу. – Саркофаг специально сделали с наполовину стеклянной крышкой.

Лизун взвизгнул и отлетел в сторону. Охотники за привидениями нагнулись над гробом и тут же в ужасе отпрянули. Им открылась ужасная картина: туловище было обезглавлено, но голова лежала рядом на подушке. Это было жуткое зрелище.

– А вот и его меч, он тут же, в нише, – граф с трудом достал поблескивающее в темноте длинное лезвие клинка.

Все посмотрели на зазубрины, которыми было покрыто все острие.

– Этим мечом мой далекий предок сам отрубил три головы, – пояснил граф, – пока не подставил свою шею под чужой клинок.