Андрус Кивиряxк: Весна и какашка

Виллу стал каждый день навещать Муху. Вечером, уходя домой, он всегда смотрел на окно, за которым спала Муха, и махал рукой. Он вообще стал называть садик Мухиным домом — так ему казалось правильнее.

А однажды утром Виллу обнаружил, что Муха проснулась и сонно бродит по подоконнику. Потом, во время тихого часа, Муха появилась в игровой. Она, жужжа, летала по комнате и с важным видом, как хозяйка, разгуливала по потолку.

Когда дети ужинали, Муха вдруг села воспитательнице на ухо. Воспитательница замахала руками, замотала головой и сказала:

— На следующей неделе в садик больше не приходите: садик закрывается на время отпуска.

Виллу тотчас сообразил, что без Мухи тут не обошлось. Наверняка она шепнула воспитательнице на ухо, что желает теперь пожить в своём доме одна. Или она решила устроить в садике ремонт? Или к ней на лето внуки прилетят? Где ж ей тогда принимать целую ораву детей, да в придачу ещё воспитательниц и нянечек!

— Жалко, что садик закрывают, — сказал друг Виллу Кевин.

— Это Мухин дом, ей и решать! — ответил Виллу.

— Забери сегодня тапочки с собой, — сказала мама Сандеру. — Завтра ты в садик не пойдёшь.

— Почему? — испугался Сандер. — Я же не болею!

— Лето уже наступило, и садик закрывают, — объяснила мама. — А ты поедешь в деревню к бабушке.

— А Сигрид? — спросил Сандер. — Она в садик пойдёт?

Сигрид — младшая сестрёнка Сандера. Она ходила в первую группу, а Сандер был уже в третьей группе.

— Нет, Сигрид тоже не пойдёт. Я же сказала, что садик закрывается.

Когда Сандер и Сигрид за ручку с мамой выходили из ворот садика, Сандер оглянулся назад. В окна, прижав носы к стеклу, смотрели воспитательницы и нянечки. У всех у них были печальные лица. Сандеру стало их жалко-жалко.

— Мама, пусть воспитательницы тоже поедут вместе с нами в деревню, — попросил он.

— Нет, — отрезала мама.

— А нянечка! Пусть хотя бы нянечка! — канючила Сигрид. — Она так здоровски накрывает на стол!

— Нянечку мы тоже не возьмём, — сказала мама. — Бабушка и сама прекрасно с этим справится.

На другой день детей отвезли в деревню. Там, конечно, замечательно, только порядка никакого нет.

— Можете бегать в саду хоть целый день, — разрешила бабушка. — А если проголодаетесь, возьмёте в кладовке холодные блинчики и варенье.

— А во сколько будет урок пения? — спросил Сандер.

— Ох, деточка, какой ещё урок? — удивилась бабушка. — Пой сколько хочешь, хоть с утра до вечера!

— А в какой день урок рисования? — спросила Сигрид.

— Да хоть сегодня. Возьми в комнате карандаши и рисуй себе сколько влезет.

— А тихий час когда? — забеспокоился Сандер. — Когда нас уложат спать?

— Не волнуйся, у меня спать необязательно, — рассмеялась бабушка. — Играйте и веселитесь, ну а если совсем уж уморитесь, можно в кроватке полежать. Я вами командовать не собираюсь, в деревне детям должно быть привольно.

И бабушка пошла в огород полоть грядки. Сандер и Сигрид остались стоять посреди двора в полном недоумении. Они страшно затосковали по садику.

Вдруг лицо Сандера расплылось в улыбке.

— Сигрид, смотри! Вон видишь Пугало стоит. Давай пусть оно будет воспитательница!

— Давай! — обрадовалась Сигрид.

Дети подошли к Пугалу и вежливо поздоровались.

— Здравствуйте, здравствуйте! — ответило Пугало. Быстренько переобувайтесь и проходите в игровую. Сейчас будет урок пения.

Сандер и Сигрид уселись возле Пугала и запели: «Выглянуло солнышко, светит на лугу…»

— Молодцы! — похвалило Пугало. — А теперь мыть руки и за стол!

Сандер сбегал в дом и принёс из кладовки блинчиков. А Сигрид притащила старую табуретку и поставила её возле Пугала. Оно понарошку было нянечкой и выговаривало детям, которые плохо ели.

— Чтобы всё было съедено! — сказала нянечка. — Поели? На тарелках ничего не осталось? А теперь давайте уберём посуду!

— А потом — спать! — велело Пугало. — Марш в кровати, и никаких разговоров!

Сандер и Сигрид с удовольствием послушались воспитательницу. Они улеглись между грядками и немножко подремали.

— Подъём! — вскоре скомандовало Пугало. — Одевайтесь и отправляйтесь гулять во двор. И помните, что баловаться — кидаться песком или лупить других детей лопаткой — нельзя!