Антология: Новые сказки – V. Том 1

Маша опять любит меня больше всех, часто играет со мной, щекочет мой мягкий животик. Она – самая чудесная девочка на свете.

Но иногда я думаю, как здорово было бы встретить мою сестричку-рукавичку. Она есть, она никуда не исчезла. Мы с ней будто связаны веревочкой навек! Может, она превратилась в мягкую игрушку или играет в кукольном театре (мы с Машей видели такие представления по телевизору). А может, она вытирает пыль в какой-нибудь детской комнате или сидит в заточении в бюро находок. А может, она распустилась на ниточки… Нет, такого просто не может быть!

Интересно, она думает обо мне? И когда? Так же, как и я, – на подоконнике под звездным светом или в объятиях какого-нибудь малыша? Только бы у нее все было замечательно и нашлись такие славные хозяева, как Маша. Мы с ней обязательно повстречаемся, в это я верю.

Ночами я говорю Маше:

– Вспомни, милая Маша, где же ты потеряла варежку. Мы с ней так долго были неразлучны! Давай найдем ее как-нибудь, а?

– Давай, – сквозь сон отвечает мне Маша. А утром она думает, что мои ночные разговоры снятся ей.

Удивительно, у всех в мире есть пара: у ног, у сапог на эти ноги, у сережек, у крыльев бабочек, у каждого «тика» часов есть свой «так». Воробьи и те прилетают на наш подоконник поклевать крошки парами. Даже у меховой облезлой шапки из шкафа было два ушка.

В одну из ночей я сидела на подоконнике с открытой форточкой. Вдруг с улицы послышался вкрадчивый голос:

– Ва-реж-ж-ж-ка! Я тут! А ты где?

В темноте я ничего не увидела, кроме двух огоньков у дворовой скамейки.

– Ва-режжжжка! – позвал меня голос еще раз.

Я забралась на форточку, чтобы лучше слышать. Может, это моя сестричка-рукавичка зовет меня или ветер дразнит? От такой догадки я вздрогнула, но удержалась на форточке.

– Ты кто? – негромко позвала я, чтобы не разбудить Машу.

– Ия, ия, ия, – неслось со стороны скамейки. Этот звук будто ударил об оконную раму, и я вывалилась на улицу. Я попала в сугроб, поэтому совсем не ушиблась.

– Кто тут? – крикнула я, зажмурившись от страха. «Ты – храбрый пес», – подбадривала я себя. Ничего не услышав в ответ, я направилась на свет желтых огоньков.

– Я идуууу, – грозно предупредила я, чтобы не мне одной было страшно. Двумя огоньками оказались фары от игрушечного грузовика.

– Это ты меня звал? – спросила я.

– Нет, – прогрохотал он в ответ.

– А ты слышал, как меня звали?

– Нет, – односложно ответила машина.

– А что ты тут делаешь ночью?

– Жду Славика.

– Кто такой Славик?

– Это мой хозяин. Он нечаянно забыл меня тут, когда родители позвали его домой смотреть новый вертолет. Ничего, он меня заберет, и я тоже увижу вертолет. Даже фары включил, чтобы меня легче найти было.

– Ты случайно не встречал тут рукавичку, похожую на меня? – с надеждой спросила я.

– Рукавичку с ушами я вижу первый раз в жизни, – признался грузовик. – Нет же, это у меня есть ушки, а у нее – нет, – пояснила я. – Она была самой обычной рукавичкой. Меня, кстати, Варежкой зовут.

– А меня Грого! Гр-р-рузовик Гр-р-рого!

– Интересно, кто же тогда меня звал?

– Может быть, он? – сказал Грого и указал на громкоговоритель возле нашего подъезда.

– Извините, пожалуйста, – обратилась я к приемнику. – Это вы меня звали?

– Гх-х-х-х, – засмеялся Грого. – Ты что, это только приемник. Наверное, в диспетчерской кто-то сказал в микрофон, а он передал.

– Тогда где диспетчерская? – спросила я. – Там сидит моя сестричка и ждет, когда я ее найду.

– За тем забором видишь дверь? – показал грузовичок в темноту. Я робко кивнула.

Мы отправились в сторону диспетчерской. Я плохо поспевала за шустрым грузовиком, поэтому Грого сказал:

– Забирайся в кузов и держись покрепче! У тебя лапки коротковаты по таким сугробам ходить.

Он ловко петлял по снежным дорожкам. В моем сердце с каждой минутой крепла уверенность, что это именно моя сестричка говорила со мной. Какая же она мудрая, если решила позвать меня в приемник, чтобы я точно услышала. Я все думала, думала. А Грого ехал, ехал, и, наконец, мы добрались до крыльца, над которым крупными буквами было написано «Посторонним вход воспрещен!»

– Как ты думаешь, мы – посторонние? – спросила я у Грого.

– Если пойдем по сторонам, то будем посторонними, а если пойдем тут, – грузовичок указал на центр крыльца, – то будем тутосторонними.

Мы с Грого осторожно крались по тутосторонней части крыльца, чтобы не стать посторонними.

Хлыстова Лаура, 13 лет