Антология - Новые сказки – V. Том 2

– Ну, а теперь, ребятки, я вас чайком с сушками и карамельками побалую. Кусебяка-а-а, тащи чайник.

Этого момента ребята ждали пуще всего. Потешного, затейного Кусебяку они любили и радовались каждой встрече с ним.

Появился Кусебяка года два назад. Как-то увидел дядюшка Трифэ в ковше экскаватора старинный ободранный сундук.

– Эй, Вась, – крикнул он экскаваторщику, – ты сундук-то не бросай. Я его заберу, спусти его сюда аккуратненько.

Привёз он сундук домой, поднял тяжёлую крышку, а в нём сундучок поменьше, а там лежит большая, сделанная из желтоватого металла кукла. Волосы у неё пшеничного цвета, перетянуты коричневым кожаным ремешком. Глазки зажмурены и оторочены светлыми ресничками, носик пуговкой, ротик маленький, пухленький и немного приоткрыт. Тельце, ручки, ножки крепенькие, ладно сделанные. Одёжка из старого вылинявшего ситца. Рядом с куклой лежит тоненькая трубочка, к ней привязана выцветшая бумажка, а на ней написано: «Вставь трубочку в рот и дунь три раза». Он аккуратно вынул куклу из сундука и бережно положил на стол. Взял трубочку, вставил её в маленький ротик куклы и тихонько подул – ничего не изменилось. Дунул второй раз – носик слегка сморщился. Дунул третий раз – носик у куклы совсем сморщился, глазки ещё больше зажмурились, и она чихнула так сильно, что старый мастер от неожиданности подпрыгнул.

– Кукла-то живая! Вот те и на! – изумился дядя Федя.

Тем временем кукла потянулась ручками кверху, открыла свой аккуратный ротик и зевнула. Потом села и уставилась на дядю Федю круглыми голубыми глазками.

– Ты кто такая? – спросил, сгорая от любопытства, дядя Федя. Он даже не надеялся получить ответ, но вдруг раздался тихий, немного скрипучий голос, который становился все более устойчивым, звонким и крепким от слова к слову.

– Какой наглый мальчишка. Я не такая, а такой. Запомни это.

Дядя Федя оторопел, но быстро пришёл в себя.

– Почему это я наглый мальчишка?

– А потому, что ты мальчишка по сравнению со мной. Сегодня какой год на дворе? Ага, ну вот, раз так, значит мне уже… Очень, очень много лет, сразу даже сосчитать не могу. Ты из чьих будешь? Из Фёдоровых, говоришь?! Да я твоих прапрапрапрадедов и прапрапрапрабабок ещё помню. Понял?

– Да ну? Неужели помнишь?

– Да я, чтоб ты знал, всех селян помню. Дом твоих прыпрыпрыпры стоял здесь же, где и твой, только другой он был, поменьше, под соломенной крышей, и во дворе собака была рыжая.

– А где же ты сам-то жил?

– Я жил у Москвиных, хорошие были люди. Сам-то Тимофей Василич Москвин знатным кузнецом и механиком был. Возьмёт железо, распалит его в печи, молотками и молоточками стучит, выковывает свой замысел. А уж какие хитрые механизмы придумывал. Соловья сделал, так он летал и заливался трелями. Собаку придумал для сторожения дома, пес был не хуже живого. Маленького мотылька сделал. Не поверишь, он крылышками махал и порхал над лампой. Вот какой мастер был.

– Ну ладно, расскажи, откуда ты сам взялся?

– Я-то? Василич рассказывал, что однажды он замыслил сделать себе помощника, затейника, чтобы веселее жить было. Взял красную медь, добавил туда серебра, ещё какие-то, только ему известные, добавки и сделал отливку. Потом молотками её отковал и раскатал в тонкий лист, тоньше кожи. Вот из него-то он и сотворил куклу, а потом ещё долго работал, чтобы её оживить. В конце концов всё у него получилось, и я ожил. Он назвал меня Кусебякой, учил всему подряд, что знал сам. По вечерам, как закончит он свою работу, садимся мы с ним за стол и разговариваем обо всём, что интересно, книги читаем.

– А что за имя такое – Кусебяка? Почему он тебя так назвал?

– Василич говорил, что от этого имени как-то весело и радостно на душе становится. А тебя как по полному-то зовут?

– Фёдоров Фёдор Фёдорович. Ты, как старший, можешь меня просто Федей звать.

Кусебяка смешно наморщил лоб:

– Нет, так я не могу. Вон у тебя и борода и усы. Какой же ты Федя. Ты целый дядя Федя.

Дядя Федя в ответ рассмеялся:

– А что ты, Кусебяка, любишь и умеешь делать?

– Я умею делать всё. А что не умею, тому научусь. Я люблю учиться всему интересному и новому, люблю готовить всякие блюда. Вот убираться не люблю. Давай это будешь делать всегда ты. А ещё я люблю стихи сочинять. Вот сейчас про тебя стишок сочиню.

Кусебяка запрыгнул на табуретку, взялся рукой за лоб, закрыл свои глазки – голубые пуговки, беззвучно зашевелил губками и вдруг выкинул вверх руку и задорно пропел: